— Враг? — переспросил Митя, а Ниночка распахнула глаза широко-широко и обеими руками схватилась за Ингвара. Ингвар беспомощно покосился на Митю, но тому было не до германца.

— Кто еще жить в дворцы на радуга под водой — «low down in а rainbow deep»? — мисс улыбнулась, но улыбкой это было странно назвать, такой кривой и даже страшноватой она показалась. — Это и есть Те, Кто Приходить Из Туман. Мы говорить о них прошлый раз.

— Так они приходят из-под воды или из тумана? — наконец соизволил спросить Ингвар.

— Они приходить вместе с большой туман, — пояснила мисс. — Когда-то жить Туманный Альвион и Зеленый Эрин, — она развела руками. — На Самхейн быть великая битва при Маг-Туиред, они славно драться, но Туат Да Даннан, которых вы звать альвы, помогать сама Морриган Темная, Госпожа Воронов

Мите понадобилась вся выдержка, чтоб не вздрогнуть.

— Дети Дану прогонять побежденных другой мир.

— А там плохо? — завороженным шепотом выдохнула Ниночка.

— Конечно. Их проклясть Кэйрбр из Туат Да Даннан, детей богини Дану. Он быть филид, поэт по-вашему, он сказать: «Быть без пищи на блюде, без молока в кувшин, без крова над головой во мрак ночной, без золота для поэт», — торжественно зачитала она. — Первые три еще можно жить, но у кого нет поэт, тот не быть ни раньше, ни сейчас, ни потом. Ведь никто о них не сказать слов, которые помнить! Поэтому они так сильно хотеть вернуться вместе с туман из другой мир, а Туат Да Даннан встречать их дикой Охотой.

Митя сглотнул, пытаясь освежить разом пересохший рот. Отчаянно хотелось спросить, зачем тогда дикая Охота убивает таких, как мисс Джексон, но он и так не мог сказать, что сумел соблюсти сегодня хороший тон, а уж подобный вопрос — он даже не за гранью добра и зла. Он за гранью приличий!

— Они приходить каждый Самхейн, а Самхейн есть скоро-скоро… — интригующим шепотом закончила мисс.

— А когда, когда? — аж подпрыгнула на оттоманке Ниночка — руку Ингвара она так и не выпустила и бедолагу ощутимо дернуло.

— Самхейн — тридцать первого октября, — выкручивая руку из Ниночкиной хватки, пробурчал он.

— Аххууу! — со свистом выдохнула она, запечатывая себе рот ладонью. И в собственные пальцы глухо пробубнила. — Так у Митьки же день рождения! Его и правда феи подкинули! — и посмотрела на Митю круглыми то ли восторженными, то ли испуганными глазищами.

— О, действительно? Так скоро! Как интересно! — восхитилась мисс.

Митя отмолчался. Подарки от Белозерских всегда приходили на именины, день Дмитрия Ростовского, но маме, по рассказам отца, нравилось праздновать именно в этот, последний октябрьский день. Митя даже смутно помнил пирог, тихий смех, нежно пахнущие ладаном и можжевельником руки, и букеты из ярких осенних листьев по всему дому. Когда мамы не стало, остался лишь детский праздник в семействе Белозерских, но подарки от отца всегда и неизменно появлялись на два дня позже.

— Well, пусть сегодня быть по-вашему, заниматься вместе! — снисходительно кивнула мисс.

Очень мило с ее стороны, учитывая, что половина урока уже миновала.

— Итак… — мисс по-дирижёрски вскинула руки.

— Извиняйте, барышня-учителька, а только урок отменять придется, — дверь распахнулась и вместе со словами внутрь влетела Леська.