— С удовольствием взгляну, хотя полностью вам доверяю, Свенельд Карлович. — Митя кивнул.

— Я полагаю, отчеты по денежным делам тебя ни в малой мере не касаются, — высокомерно обронила тетушка.

— Касаются, конечно, это же его цеха, — удивленно вздернул брови отец.

— Но… — тетушка растерялась. — Они же в твоем имении и… Ты ведь опекун, а Дмитрий еще слишком молод!

— Пусть учится вести собственные дела, — рассеяно отмахнулся отец. — А Свенельд Карлович поможет.

По выражению лица тетушки можно было подумать, что Георгия переложила в мясо перцу. Хотя всего было в меру.

— Касаемо же имения, весьма приятно, что мы смогли продолжить ремонт и будем продолжать до самых холодов.

— Есть ли смысл, Свенельд Карлович? Вы же хотели поселить там артельщиков?

Бокал в руке тетушки звякнул резко до неприличия:

— Мужики в господском доме? Они же там все разнесут!

— Мы обошлись без столь крайних мер. Мне удалось недорого нанять мастеров, которые весьма быстро поставили барак.

— А… печки там есть? — неожиданно для самого себя выпалил Митя.

— Что, простите? — в изумлении обернулся Свенельд Карлович.

— Э-э… печки. Для тепла. И чтоб готовить, — вспоминая жуткие очаги у городских фабричных бараков, пробормотал Митя

— Ты стал задумываться о положении работников? — изумился отец, словно выныривая из своих тягостных раздумий. — Общение с Адой Шабельской не прошло бесследно! Я рад.

«Не с Адой, а с Даринкой! Ада, при всем ее свободомыслии, милая домашняя девочка. Это из-за Даринки мне пришлось в барак и на фабрику таскаться, и видеть то, что я видеть вовсе не хотел! Но теперь не могу забыть. У, ведьма!»

— Это ведь мои цеха, — не поднимая глаз от тарелки, пробурчал Митя. — Если там кто-то умрет это будет моя вина.

Умрут и смотреть станут, как мертвый мальчишка на фабрике — хотя там Митя был вовсе и не причем!

— Не волнуйтесь, Дмитрий, все сделано как в моем бывшем имении… бывшем имении моей бывшей супруги.

— Какие неприличности вы говорите, господин Штольц! При девочке! — возмутилась Людмила Валерьяновна.

На физиономии Ниночки было написано, что если маменька сейчас погонит ее из-за стола, от вкусной еды и взрослого разговора, она будет цепляться за скатерть и орать. Штольц склонил голову, показывая, что принял замечание, и продолжил:

— Стены проконопачены, установлены печки, готовит специально нанятая кухарка.

— Можем говорить в обществе, что кухарка есть не только у нас, но даже у наших работников, — саркастически протянула тетушка.

— Это обычная практика при найме артелей. Но да, кухарку вы нашли великолепную, мои комплименты, Людмила Валерьяновна, — потянувшись за почками, тушеными в белом вине, похвалил старший Штольц.

Судя по тетушкиному лицу, в блюдах Георгии оказался не только избыток перца, но и уксуса.

— Простите, а почему имение Анны Владимировны — бывшее? — немедленно вычленил странность отец.

Митя с Ингваром украдкой переглянулись и оба уткнулись в тарелки.

— А… — на лице Штольца появилось отстраненно-равнодушное выражение. — Анна Владимировна мне написала… Господин Лаппо-Данилевский имение заложил. Деньги понадобились.

— Он не мог, она же ничего не подписывала! — выпалил Ингвар.