Вдвоем они загнали паро-телегу во двор и вошли в дом.

— Пст! Митя! Ми… Митька, противный!

Сочащийся из-под лестницы сдавленный шепот заставил Митю недоуменно оглядеться, но упоминание «противного Митьки» все прояснило.

— Ниночка, что вы делаете там в темноте?

Из сумрака под лестницей сперва высунулись косички-рожки, точно жук-рогач выглянул из-под коры, а потом вылезла и вся Ниночка. Сделала неуклюжий книксен Свенельду Карловичу, а Мите буркнула:

— Караулю, — мрачно сказала она. — ты ж с этой жабой уехал…

— С жабой? — удивленно поглядывая то на Ниночку, то на Митю переспросил Свенельд Карлович.

— Ниночку напугала мисс Джексон, — обтекаемо пояснил Митя.

— Я ее больше не боюсь! — фыркнула девчонка, боднув воздух «рожками». — Это хорошо, что ты со мной на урок пошел. Я на вас поглядела и поняла — ей до меня никакого дела нет! — она удовлетворенно покивала и подхватив край юбки, на одной ножке поскакала вверх по ступенькам. Уже на площадке повернулась и звонко крикнула. — Это она тебя сожрать хочет! — и с топотом умчалась.

— Ниночка? — отозвался со стороны голос тетушки. — Что ты кричишь и топочешь?

— Потому что крайне дурно воспитана, — неожиданно проворчал Свенельд Карлович и тут же виновато развел руками. — Я не должен так говорить о вашей кузине, но право же, называть бедняжку мисс Джексон — жабой? Надеюсь, она не повторит это при чужих.

Митя задумчиво покивал, и они стали подниматься по лестнице.

— Дмитрий! Это нестерпимо, что ты постоянно пытаешься привлечь к себе внимание! Изволь больше не отвлекать мисс Джексон от занятий с Ниночкой. Если вы снова попытаетесь лишить кузину возможности учиться, я вынуждена буду обратиться к Аркадию! И что ты натворил в своей комнате? Там же даже обои испор… О, Свенельд Карлович? — тетушка остановилась, будто налетев на стену. — Вы здесь? Я скажу Аркадию Валерьяновичу.

— Очень любезно с вашей стороны, Людмила Валерьяновна. — Штольц жалостливо покосился на Митю и шепотом спросил. — У вас тут всё домашняя война с дамами Фомиными?

Митя промолчал. Еще вчера он бы ответил «да», но сегодня… воевать с Ниночкой было как-то глупо, воевать с тетушкой — мелко.

— Вели подавать обед, Людмила, Свенельд Карлович наверняка проголодался! — держа в руках распечатанное письмо, отец вышел из кабинета.

Показалось Мите или нет, что улыбка отца была словно примерзшей?

За обедом он о чем-то напряженно думал, то и дело поглядывая на Митю. К счастью, присутствие старшею Штольца рассеивало тягостное молчание. Тот рассказывал о двух восстановленных полях — мало, но для начала неплохо, о расчистке сада, о том, что найденную аж в центральных губерниях артель для работы в трофейных цехах пришлось чуть ли не запереть в имении, чтоб они не общались с местными, и не наслушались страшных историй о «мертвецкой фабрике».

— Но больше, надеюсь, не понадобится. После продажи кирпича городу я велел выдать каждому по пять рублей премии. Вкупе со сдельным заработком это составляет изрядную сумму, что, как я надеюсь, заставит их держаться за место, не смотря на россказни.

— Однако, не слишком ли вы щедры, Свенельд Карлович? — сквозь зубы процедила тетушка. Продолжение фразы «… за чужой счет» вслух не прозвучало. Но напрашивалось.

Еще мгновение назад светившийся тихой радостью Ингвар зло зыркнул на Людмилу Валерьяновну.

— В соответствии со старанием и ситуацией, — невозмутимо ответил Свенельд Карлович.