Мара будет довольна.

«Зато потом можно будет встать и свернуть, наконец, этому хлюсту шею» — холодно подумал Митя.

— Отойдите… с вашей палкой. — презрительно процедил Алешка.

Митя медленно шагнул назад и вбок, уходя из-под прицела.

— Трость-то самодельная? Ингвар расстарался? Рачительно. Совершенно в духе вашей тетушки. Приятно, когда все семейство поддерживает жизненные принципы друг друга, — передергивая рычаги, бросил Алешка. — А ты, обезьяна альвионская, помалкивай, что видела, а то вылетишь вон из города, и ни Шабельские, ни вот он… — Алешка скривился в сторону Мити, — … тебе не помогут! — паро-телега дернулась и помчалась прочь. Выстрел так и не прозвучал.

Митя шумно, с облечением выдохнул. И тут же накатило омерзительное ощущение стыда и бешенства одновременно. Он стоял! Под дулом! Покорно отступил, когда ему велели! Алешка велел! Алешка оскорбил его мать! И ничего ему за это не было! Он попросту нахально уехал! Хоть ты камень вслед кидай, будто уличный мальчишка!

— Это есть лучший людь? — вдруг негромко сказала мисс Джексон.

Митя стремительно повернулся к ней. Пальцы сомкнулись на набалдашнике трости, рука дернулась, и он торопливо прижал локоть к боку, понимая, что едва не обрушил трость мисс на голову. Постыдная потеря самообладания, даже более позорная, чем проигрыш Алешке!

— Давайте я вас провожу домой, мисс Джексон, — глухо сказал Митя.

— Давайте… — прошептала мисс, в голосе ее дрожали слезы.

— Вы испугались? Простите…

— Я — ньет! Я совсем ньет…

А ведь действительно — не вскрикнула, не шарахнулась, замерла на месте, и кажется, даже не дышала. Странно…

— Злой мальчишка со стрелялка — совсем не есть страшно. Страшно — это взрослый альвийски лорд, который тебя искать, когда ты сама есть — маленькая-маленькая. Ты сидеть тихо-тихо — но его уши все равно тебя слышать. Ты идти по воде — но он все равно чуять твой запах, ты прятаться в траве — но трава принадлежать ему, и она подвинуться, открыть ему твоя нора. Ты бежать — корни хватать тебя за ноги, потому что он приказать. Но ты все равно убегать, и ты быть счастлива, и быть горда, ты визжать от восторг. Но проходить немножко время, и ты понимать: он тебя отпустить. И пометить. Он вернется, когда ты не быть ребенок. В такой день как сегодня быть дикая Охота и ты будешь умирать. Вы знаете, Митя, что такое ждать, когда тебя забирать умирать? — она вскинула на него глаза, ставшие вдруг огромными и страшными, как провалы в бездну.

— Да. Я знаю, — прошептал Митя.

— В самом деле? — мисс поглядела искоса, в голосе ее слышался изрядный скепсис.

— Вы ведь тоже есть странный, да, Митя? Не такой есть, как другие есть. Но знать, что? — она вдруг схватила его за руки. Ладошки у нее оказались холодные и влажные, как лягушачья кожа. — Если вам есть плохо здесь, всегда можно найти — там.

— Где — там? — растерялся Митя.

— Где-то, — мисс сделала легкомысленный жест. — Место, где тебе есть хорошо. У каждый есть свой — там. Мой там — тут! — она притопнула ногой по мостовой и засмеялась. — Я тут сильнее всех!

Митя посмотрел на нее изумленно.

— Вы про тот злой мальчишка? Или про большой бородатый его превосходительство губернатор? — засмеялась мисс, — они думать, что сильны, потому что жить спокойно, благо-по-лучно! — она справилась с длинным словом и победно улыбнулась.