— Больно надо казакам нам помогать! — выкрикнул мальчишка-гимназист. — Видите, нету их! Нас убивают — а их нет!

И вправду — нет.

— Ничего. Со мной — помогут, — отрезал Митя.

Они не успели сделать и шагу — в опустевшую улочку ворвалась плотно сбитая группа погромщиков, вооруженных досками, железными палками, попросту камнями. Впереди мчался тот самый мальчишка с оторванным пальцем, которого когда-то лечила Даринка.

И он же первый резко остановился, оглядывая совершенно пустой проулок.

— Ну? — перекидывая измочаленную папиросу из одного угла рта в другой, прогундосил здоровяк с бандитской рожей. — Где твои жиды?

— Были! Вот как есть тут были! — истерично взвизгнул парень, растерянно оглядываясь по сторонам. — А еще ведьма с ними, и паныч — только то не паныч вовсе, а чуда сторожевая с мордой как у мертвяка!

— Да шо ты врешь: ведьма, чуда… Притащил нас сюда, а там, небось, его приятели жидовское добро по домам волокут! — взвизгнула бабища — поверх собственного платья на ней был напялен дорогой бархатный жакет, не сходившийся на груди, а вдоль лацкана были подколоты штук семь разнокалиберных брошей — от дешевенькой серебряной до золотой с топазами.

Здоровяк с бандитской рожей молча двинул парня кулаком в лицо, повернулся и пошагал прочь. За ним потянулись остальные. Последним ковылял парень, зажимая четырехпалой рукой разбитый нос и бубнил:

— Не вру я! Видел…

Проулок опустел, воздух у стены дома пошел волнами, и группа людей возникла словно из пустоты.

— Уходим! — скомандовал Митя и держа трость на изготовку, зашагал в противоположную от погромщиков сторону.

Глава 21. Беглецы за смертью

Они почти ушли. Плотно сбитой группкой они шагали через охваченный ужасом квартал. Даринка непрерывно шептала, удерживая морок, так что мимо нагруженных вынесенными из квартир вещами погромщиков они проскакивали незамеченным. Дважды Митя пустил в ход трость, отбивая у погромщиков их жертвы, а один раз Даринка вытащила из-под высокого крыльца девочку с новорожденным котенком на руках — оба пищали и дрожали одинаково. В сущности, квартал был невелик, так что впереди уже мелькнула золотая полоса деревьев, прикрывающая сторожевую башню, и прячущаяся за ними голубизна реки…

… навстречу ударил многоголосый рев, и перекрывая улицу от края до края, как половодье, хлынула новая толпа погромщиков. Шагающий впереди всех тощий экзальтированный юноша ритмично выкрикивал:

— С голоду — пухнем! В нищете — дохнем! Дети малые — помирают! А эти — жируют! Всё их добро — наше будет! Пущай платят!

— Пущаааай! — ревом откликнулась толпа.

— Торопись, ребятушки! — из толпы ужом вывернулся явный мазурик с пока еще пустым мешком на плече. — Хлопцы давно уж жидов потрошат — так нам ничего не достанется! — он длинными скачками ринулся вперед и с разгона врезался в Даринку.

Девчонка пошатнулась и морок слетел. Жалкая кучка беглецов возникла посреди улицы — прямо перед глазами погромщиков. Беременная не вскрикнула — заскулила, как скулит умирающий щенок. Тоненьким писком ответил ей котенок.

— Тююю! — протянул мазурик с мешком. — От молодцы жиды — навить нас вже и встречают! Шоб далеко не ходить! — растянул губы в глумливой усмешке и дернул старуху в изорванном платье к себе, выдирая из уха единственную уцелевшую серьгу. Старуха закричала, хлынула кровь.

Митя выдернул из-за пазухи висящий на шнурке рядом с крестиком свисток.