Изменить размер шрифта - +
Царь согласился, но

тут же с грохотом распахнулась окованная золотом дверь, вбежали, стуча тяжелыми сапогами, его встревоженные дети Чех, Лех и Рус. Им кто-то

сказал, что их отец заболел и только их присутствие может отогнать болезнь...
   А может, добавила Векша с сомнением, было вовсе не так, но во всяком случае, царь велел троим покинуть царство. Говорят, он плакал и

убивался, но слово царя крепче адаманта, на том держится власть царей и крепость царств, и трое ошеломленных детей повиновались. Их мать Злата

умерла с горя в тот день, когда они выехали за городские врата.
   С ними в добровольное изгнание отправились их наставники, их упросила несчастная мать, слуги, телохранители, а также часть родни, которые

опасались мести Коломырды и ее детей, когда те придут к власти. И вот теперь трое братьев бегут, ибо не верят, что Коломырда оставит их в покое.

Та, к несчастью, помнит о судьбе великого пращура Скифа, которого точно так же изгнали, правда — на тридцать лет; тогда думали, что с ним

покончено, но Скиф собрал сперва малый отряд, потом войско и совершил великий поход в южные страны, где захватил их все, включая Мидию, Сирию,

Палестину, а египетский фараон Псамметих вышел с дарами навстречу и униженно откупился. В захваченной Палестине Скиф остался на двадцать девять

лет, а потом вернулся, ибо истекал его тридцатилетний срок. Он явился с великой силой, потрясателем Вселенной, но не казнил своих врагов, а

поблагодарил за изгнание: иначе разве стал бы тем, кем стал? Сидел бы на печи, ел бы калачи, утирал бы сопли, и так — до старости.
   — Коломырда боится этих троих, — сказала Векша со смешком. — Боится нищих, голодных, измученных!.. Боится, сидя во дворце, имея под рукой уже

подвластного ее воле царя и огромное войско!
   — Так Скиф... его предок? — спросила Ис медленно, вслушиваясь в звуки чужого, но теперь почти понятного языка.
   — Прадед... или прапрадед, — отмахнулась Векша словоохотливо. — По прямой линии.
   — А у Скифа как звали отца?
   Векша пожала плечами:
   — Кто знает? Разве что волхвы. А мы, простые люди, не знаем даже, как звали сыновей Скифа. Меж ним и нами столько поколений.
   Лицо Ис оставалось встревоженным. Векша сказала успокаивающе:
   — Чего так встревожилась? Все хорошо. Никто тебя не обидит.
   Ис сказала тихонько:
   — А ты не слышала случайно... такие имена: Гог и Магог?
   Векша наморщила лоб:
   — Погоди... погоди... Нет, вроде бы не слышала. Хотя что-то знакомое чуется. А что, родня тебе какая?
   Смуглое лицо Ис побледнело, словно отхлынула вся кровь. Голос дрогнул:
   — Нет... Ох, совсем нет!
   Векша смотрела с удивлением, набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но впереди вдруг заорали изумленно, сердито. В роще, куда

подъезжали повозки, деревья стояли пугающе голые, будто зимой. Скелеты, а не деревья, даже трава у корней исчезла, оставив серую землю, странно

струящуюся, шелестящую, словно бы та вдруг разом превратилась в гонимую ветром грязь.
   Ис тоже увидела, ахнула:
   — Боги!..
   — Добрый был урожай листьев, — бросила Векша сожалеюще. — Да лесным богам не собрать уже.
   — Что это? — прошептала Ис.
   Она приподнялась, держась за борта, вглядывалась в непонятное. Ей показалось, что земли вовсе не видно из-за массы шевелящихся насекомых.
Быстрый переход