|
До Новгорода докатываются только отголоски великой битвы, что длится вот уже двести лет, этот парень прав, а сюда, до Киева, доносится только смутное эхо искаженных слухов... Далеко смотрит этот парень! Интересно, чей он? — Постой,сказал один с вялым интересом,ты ведь Владимир, сын Святослава? Он кивнул, не в силах выдавить не слова. Здесь в Киеве гораздо важнее, что он — сын рабыни Малуши. Дородный мужчина слез с коня: — Спасибо за добрые слова. Как здравствуешь... княжич? Владимир задохнулся, а новгородцы за спиной старшого переглянулись. Стойгнев перегнул палку. Этот вежливый и неглупый парень хоть и сын Святослава, но княжичем быть не может. — Спасибо, хорошо. Вас где разместили? — В доме на Ляшской улице. Владимир сказал медленно, хотя мысли носились суматошные, сшибались одна с другой так, что в голове стало больно: — На Ляшской? А есть еще Чешская улица, Печенежская, Жидовская, Искоростенская... А Новгородской нет, хотя ваш город и богат, и намного ближе. Новгородцы переглянулись. Помощник Стойгнева, юный боярин Цветослав, даже зарделся как девица. Правда, Новгород еще мал и беден, но быстро входит в силу, и в самом деле было бы лестно иметь в стольном граде свою улицу, хотя бы по названию. Стойгнев присматривался к Владимиру с интересом: — Мне сдается, что ты знаешь многое. Нам отвели комнату в тереме, где будем ждать великого князя. Пойдем, посидишь с нами. Что-нибудь расскажешь, чтобы на приеме не ударить в грязь лицом. Владимир чувствовал, что сейчас на волоске повисла не только его жизнь при княжеском дворе, но и вообще жизнь. Да, он готов на смертельный риск, долгими ночами обдумывал разные планы, не менее опасные, прикидывал кто как ответит, просматривал разные дороги на несколько шагов вперед, видел ловчие ямы и пропасти и прикидывал насколько у него хватит сил перепрыгнуть или обойти... Но сейчас не прикидка. Сейчас уже летит в прыжке через бездонную пропасть! Новгородцам отвели большую комнату, хорошо убранную, но Владимир заставил себя нахмуриться и покачать головой. Возле окна сидели на лавке с резной спинкой два старца, одетые по-новгородски пышно. Их привезли утром, Владимир уже узнал у челяди и гридней их имена. Оба крепкие, кряжистые, седые волосы падают на плечи, но глаза еще как у лесных зверей, живут, внуков нянчить не уходят, живым примером показывают молодым как надо жить и воевать. Один из старцев покосился через плечо: — Долго спишь, Стойгнев... А это кто? Стойгнев похлопал по плечу Владимира: — Это Владимир, сын Святослава. Не гневайся, Кресан. Долго ждать пришлось, пока Цветослав щеки красил. Он гулко захохотал, а разряженный Цветослав ткнул его кулаком в бок. — Сын Святослава? — буркнул старец, которого назвали Кресаном.Так у него же только двое, Ярополк и Олег. Откуда этот? — Откуда все,засмеялся Стойгнев.Говорю, не гневайся, Кресан. Этот парняга живет здесь в тереме, новгородцев уважает, знает многое. Нам не помешает узнать больше перед тем, как встретимся с великим князем. Жаловаться на посадника — непросто даже тебе, который ходил в походы с его отцом, который сажал маленького Святослава на коня! Кресан, нахмурившись, рассматривал юношу. Брови были кустистые, словно покрытые инеем, глаза поблескивали в глубине. Лицо темное, в бороздах морщин, шрамов, затвердевших складок. |
