‑ Кого?

‑ Отца, конечно. Когда я его нашел.

Уже появилось некоторое раздражение в голосе. Он явно начинает приходить в себя.

‑ А может, ты принял до того, как все случилось?

‑ Клянусь вам, нет! Я принял, когда увидел его.

‑ Сразу после того?

‑ Да, прямо перед тем, как позвонить в полицию.

Мартина согласно кивнула. Она заметила, что он начал ерзать на стуле. Курить хочет. У него в карманах нашли пачку сигарет. Когда нет курева, это нам всегда на руку.

‑ Ты отца любил, Феликс?

‑ Да, разумеется. Я любил отца.

‑ А что это за история с деньгами, пятьсот франков взаймы, ты мне расскажешь?

‑ Ничего особенного. У меня кончились деньги на кредитной карточке.

‑ И что?

‑ Мне нужно было купить вино и цветы, чтобы поужинать с Шарлоттой.

Длинная пауза. Мартина молча ждет, когда Феликс вновь заговорит.

‑ После работы я зашел к отцу и взял деньги из конверта.

‑ Где лежал конверт?

‑ Он всегда лежал в ящике его письменного стола.

‑ Ты часто брал у него деньги?

‑ Нет. Так, иногда.

‑ У вас были трения из‑за денег?

‑ Нет‑нет! Вовсе нет. У меня с отцом не было трений.

‑ Зачем ты ему позвонил?

‑ Просто так. Чтобы поставить его в известность.

‑ Ты хотел извиниться?

‑ Нет, просто из вежливости.

‑ Из вежливости?

‑ Я взял деньги. Я хотел, чтобы он знал об этом, вот и все.

‑ Ты сказал: «Я пошел к отцу».

‑ Да.

‑ Но ты ведь жил вместе с ним.

‑ Да.

‑ Тогда почему «к отцу»?

‑ Он платит… платит за жилье.

‑ Но ты ведь живешь там.

‑ Я бы хотел жить с Шарлоттой, но…

‑ Что «но»?

‑ У нее слишком тесно.

‑ Ты бы хотел жить с Шарлоттой в лучших условиях?

‑ Как это?

‑ Ну, скажем, иметь больше денег.

Он с глуповатым видом пожал плечами. Кто бы мог подумать, что этот тип ‑ научный работник, усмехнулась про себя Мартина.

‑ Ты бы хотел лучше жить с Шарлоттой?

‑ Мы молоды. Комфорт ‑ дело наживное.

Мартина взяла пластиковую кружку, оставленную Феликсом на краю письменного стола, и бросила ее в корзину для мусора. Феликс следил за ее движениями.

‑ Мы тоже люди очень терпеливые, Феликс. И мы все тщательно проверяем. Там, на месте, я высыпала содержимое мусорного ведра на пол в кухне. Мы взяли коробочки из‑под соды и все, что может содержать ДНК. Ты меня понимаешь? Ты ведь ученый.

‑ Да, конечно.

‑ Так вот, до того, как мы стали там работать, квартира была в полном порядке.

Мартина, облокотившись на письменный стол, слегка наклонилась к Феликсу. Затем приняла непринужденную позу и, улыбнувшись, продолжала:

‑ Я говорила с соседями и с консьержкой. Люди никого не видели, кроме тебя. В квартире все осталось нетронутым. Нет ни одной вызывающей сомнения детали. Ничего.

Он опустил глаза. Она подождала, когда можно будет вновь следить за его взглядом.

‑ Это ты его убил, Феликс?

Мимолетный взгляд искоса, судорожные движения губ, но никакого протеста.

‑ Ты, Феликс?

‑ Да нет же. Послушайте, у меня голова раскалывается. Черт возьми! Это не я. НЕ Я! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

‑ Кончай орать.

‑ Но я уже не знаю, как вам объяснить.

‑ Так можно говорить часами, и все без толку. Я любил своего отца, о да, мадам. Я не испытывал к нему зависти, о нет, мадам. Я трахаю мою подружку по четвергам и пятницам, я напиваюсь время от времени, я иду к отцу за таблетками, о да, мадам.

Она все продолжала в том же тоне. На ее лице по‑прежнему играла понимающая и вместе с тем чуть насмешливая улыбка.