Он увидел Мартину Левин, идущую по коридору, устланному древним уже линолеумом, «тем, который меняют не чаще, чем раз в пятьдесят лет» и который придает всей обстановке старомодный вид. Тем, который, неизвестно почему, действует успокаивающе. «Но мне плевать на линолеум, ‑ подумал Брюс ‑ Левин возвращается, со своим серебристым шлемом под рукой, ‑ и мне это доставляет удовольствие».

‑ Я вернулась.

‑ Вижу.

‑ Знаешь, Алекс, я уже вышла из того возраста, когда любят надувать губки.

‑ Этот коридор и вправду не очень‑то похож на место для отдыха. Скорее на музей, что ли. Ну да ладно. Пойдем съедим по сэндвичу. Я жду звонка от Франклена.

‑ По какому поводу?

‑ Хочу, чтобы он просветил меня насчет коматозных состояний. Я, как и ты, думаю, что Антонен Мориа не настолько тронутый, как кажется.

‑ В отчете я этого не писала, Алекс.

‑ Я прочел между строк.

‑ Хороший знак.

‑ Знак чего?

‑ Ты начинаешь привыкать к моему стилю.

‑ Думаешь? И все же не очень‑то это правильно ‑ оставлять на свободе типа, который пытался тебя уложить.

‑ По‑твоему, лучше, чтобы я привела Антонена Мориа сюда и мы занесли его высказывания в протокол?

‑ Это был бы протокол века. Нет, конечно, это ни к чему.

‑ Вот видишь.

‑ Да, ты любишь делать по‑своему, Мартина.

Они сидели за стойкой ресторана «Бокер», Левин допивала свой двойной эспрессо. Бокер ‑ это еще фамилия ее бабки Эмилии и матери Клотильды, и она все еще не сделала шагов к сближению. Правда, недавно она предприняла попытку и не ощутила ничего. Левин, съев свой шоколад, стащила плитку у Брюса. Он никогда прежде не замечал, что она любит шоколад. Именно в этот момент позвонил Тома.

‑ Алекс, детка, ты прямо как Дельмон, уже не можешь без меня обходиться.

‑ И то правда, Тома. Ты что‑нибудь смыслишь в комах?

‑ Имею некоторое представление.

‑ Тебе не приходилось слышать о людях, которые пережили кому и сделались какими‑то странными?

‑ Последствия травматической комы ‑ да, такое случается. Полагаю, это зависит от того, как был задет мозг. Вообще‑то чаще страдает двигательная система.

‑ Ты какие именно расстройства имеешь в виду?

‑ Галлюцинации.

‑ Я думаю, что часто наблюдаются нарушения памяти и интеллектуальных способностей, но психические расстройства встречаются редко. Хотя…

‑ Что?

‑ Видишь ли, человек ‑ это то, что у него в голове. Мозг остается самым загадочным объектом Вселенной, и в точности неизвестно, что происходит после травмы, какие там связи нарушаются. Имеются клинические данные о том, что люди, вышедшие из коматозного состояния, рассказывают странные истории. Те, которые подверглись непосредственной угрозе смерти или смертельной опасности, часто говорят одно и то же: что они шли по какому‑то туннелю, их душа летала над их телом, они видели себя в потустороннем мире в лучах яркого света.

‑ А я думал, что при коме наступает потеря сознания.

‑ Это все так, но существует фаза пробуждения, которую больные впоследствии путают с собственно комой. Во время этого медленного возвращения в сознание мозг снова начинает производить сны. Но к чему все эти вопросы, у тебя что, коматозный больной на руках?

‑ Бывший коматозный. Брат одного ученого. Он упрекает своего брата в том, что тот заставил его вернуться из страны мертвых. А есть ли медикаменты, выводящие из коматозного состояния?

‑ Насколько я знаю, нет. Используют классические методы реанимации, а потом дыхательный аппарат и перфузии, чтобы просто поддержать жизнедеятельность организма.