Зацепившись за ценнейшую информацию, я уже не отпускал истопника от себя и быстро сделался его коротким приятелем. Во время очередной попойки я взялся разводить своего влиятельного приятеля.

    -  Ты хоть что говори, а какой-нибудь князь поглавней тебя будет! - подначил я Евпатия.

    -  Мы что, мы свое место знаем, - обиделся истопник, - мы хоть по печному делу, но без нас никуда, и мы тоже же свое понятие имеем.

    -  Это ты, брат, того-этого, - возразил я, - хоть ты и большой человек, а не первейший, есть, поди, и поглавней тебя!

    Пьяненький Евпатий обиделся:

    -  Оно, конечно, мы не енералы какие или там комельгеры, но и оне противу нас «тьфу». Я с государем как с тобой видаюсь. Он хош строг и норовист, а уважение имеет. Да. Я во дворце чево хочу сворочу, мене и енерал какой не указ, хоша он князь какой али граф.

    -  А вот и врешь, брат Евпатий, - подначивал я, - к бабенке той секретной пройти не сможешь, а комельгер, поди, сможет.

    -  Это я не смогу?! Да я куды хошь смогу, хоть в спальню к государыне.

    -  К государыне-то смогешь, а к бабенке не смогешь.

    -  Да хоть завтра смогу. Хош побьемся об заклад на рупь серебром?!

    Евпатий посмотрел на меня условно хитрым взглядом, а я не поверил своему везению.

    -  Давай! - азартно закричал я. - Не токмо что на рупь, на пять целковых спорю!

    Евпатий радостно засмеялся, и мы ударили по рукам.

    -  Завтре и пойду, а ты готовь пять рупь.

    -  Постой! - усмирил я пыл алчного пролетария. - А как же я узнаю, что ты не врешь. Енто каждый скажет, чего не захочет, а я, значит, плати!

    -  Да я крест положу, - наивно пообещал истопник.

    -  Ишь крест, - усомнился я, - а потом ты назад перекрестишься, а я денежки плати. Пять целковых деньги не малые, корову купить можно, а ты возьмешь да соврешь, а я тебе пять рублей, а ты, брат, того-этого…

    Я уже поднаторел нести околесицу, не хуже чем какой иной краснобай, по несколько раз повторяя одно и тоже, и вставляя между слов ни к селу, ни к городу, вводные слова. Как ни странно, но такой спотыкающийся словесный винегрет, простолюдины понимали значительно лучше, чем грамотно построенные фразы.

    Мои сомнения заставили Евпатия задуматься:

    -  Оно, конечно. Ежели оно так, то куды ж ты, елки зеленые. А ежели сам увидишь, поверишь?

    Я внутренне напрягся, не веря в такую удачу.

    -  Это как так, елки зеленые, увижу? Своими значит глазами, али как?

    -  Пойдешь со мной сам, да и увидишь, - загорелся идеей истопник.

    -  В сам царев дворец?

    -  Вестимо, куды ж еще.

    -  А охрана, камегеры там всякие, а ну как заругаются?

    -  Оно, конечно, боязно, - согласился истопник. - Так просто тебе туды не пройтить. А вот коли мы тебя обрядим…

    -  Это как так обрядишь?

    -  Да так и обрядим. Ты трубы чистить могешь?

    -  Печные что ли? - начал догадываться я.

    -  А то.

    -  Дело нехитрое, надо, так и трубы почищу.

    -  Вот и хорошо, обрядим тебя трубочистом. В тайных покоях одна печь всю зиму дымила, ее давно чистить надоть, вот мы с тобой ее и почистим.