По ступеням пирамиды степенно поднималась копия Райаны в традиционных одеждах пустнынников. Её алые волосы трепали порывы ветра, а лицо скрывала вуаль, оставляя в видимости лишь глаза. Она склонилась передо мной, встав на одно колено и поцеловала в лоб, а затем поднялась и, вскинув руку к небу, издала приветственный клич народа песка:

— А-ял-ла!!!

Племена подхватили её клич, затапливая им каждый уголок амфитеатра.

Пустынники расстарались, фрагментов было гораздо больше, чем племён, но щит собирался, на удивление, легко и гармонично. Они будто ночами с закрытыми глазами тренировались собирать из него пасьянс.

Что посох, что щит боевого применения не имели и иметь не могли, но символичности здесь было хоть отбавляй. Только я не понял, если сам процесс именовали коронацией, то кто возложит мне корону?

Над амфитеатром раздался победный рёв дракона, а следом, заложив вираж, на песок арены приземлился Райо. Его чёрная чешуя сверкала драгоценными камнями на солнце, а крылья могли с лёгкостью накрыть всю пирамиду без остатка.

В амфитеатре воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил рёв деда:

— Аспиды империи Сашари приветствуют повелителя Трайордана, благодарят за спасение мира от вторженцев и признают его право силы и право души править империей по справедливости! Мы даруем ему корону и вторую ипостась!

Дракон выпустил из пасти адамантиевый венец, единожды виденный мною в прошлом и символизирующий главенство одного из родов в совете Великих Домов, и возложил мне на голову.

И где только откопал, спрашивается? И ещё более насущный вопрос, как умудрился дотащить во рту и не испачкать в слюне?

А затем на меня налетела моя эфемерная копия в драконьей ипостаси и растворилась внутри.

«Не порть момент, — хихикнула Тэймэй, — меняй ипостась по-настоящему! Устроим им экстаз!»

Я послушался и издал победный рык уже в драконьем обличье. Правда, при обороте пришлось постараться, чтобы никого не задеть и не покалечить невзначай. Заложив пару кругов над амфитеатром, я под оргазмичные крики толпы вернулся обратно на пирамиду, оставив в частичной трансформации доспех из чешуи. Не голым же задом после оборота светить перед ними?

Сквозь рёв и скандирование моего имени я едва услышал призыв Светы:

«Миш, что-то не так с императором!»

«Конечно, не так, ты его усыпила, а Тильда по морде надавала».

«Нет. Он сознание потерял без нашей помощи. И ещё на нём какой-то артефакт, который не позволяет просмотреть мне его энергоканалы, чтобы определить причину проблемы. Но такое ощущение, что он… — Света пыталась подобрать выражения, но потом плюнула на пиетет, — короче, стареет он на глазах».

«Комаро, можешь определить, что с ним?» — попросил я помощи у бога.

«Проклятие Кречета вижу, но подробностей, увы, не скажу», — тут же пришёл встревоженный ответ.

«Млять! Софья, бросай эту долбанную коронацию, у тебя брат загибается в гостевом секторе амфитеатра», — оповестил я магичку жизни, чтобы она попыталась подпитать братца, пока я не разберусь с проблемой.

«Какой брат⁈» — не сразу поняла, о ком я, бывшая принцесса.

«Пётр Алексеевич который, император Всероссийский. Его твой племянничек решил под шумок протащить на коронацию!»

«Ой, дура-а-ак!» — выругалась Софья и рванула вниз по ступеням пирамиды.

«Агафья, доставь мне кровь императора, срочно! Он в отключке наверху вашего сектора с принцем Андреем».

Экспрессии в выражениях вампирши было хоть отбавляй, а уж эпитетов о принце было столько, что словарик можно издать.