|
– Думаете, это вам всегда будет по вкусу? – ворчливо осведомилась старуха. – Конечно! Разве может не понравиться такая чудная стряпня? – Там видно будет… – многозначительно протянула старуха. Удо стала несколько раздражать ее манера выражаться. Она как будто все время намекала на то, что с ним вскоре приключится что то неприятное. А с Лионелем вроде бы нет. Он решил втянуть Лионеля в разговор, чтобы это выяснить. – Мы с моим другом надеемся послезавтра быть в Евралии. – Надеяться никому не заказано, – был ответ. – Боже мой, неужели с нами что то случится по дороге? – Это зависит от того, что вы имеете в виду, говоря «с нами». Лионель отодвинул стул и встал: – Что со мной случится, я знаю точно. Я сейчас засну. – Да, – сказал Удо, тоже поднимаясь, – у нас впереди долгое путешествие, и в конце нас ждет приключение. – Он тревожно взглянул на старуху, но она молчала. – Поэтому пора ложиться. – Вот сюда, – показала старуха и повела их наверх, освещая путь свечой. Удо провел беспокойную ночь. Он не мог отделаться от ощущения, что с ним что то должно случиться, и, проснувшись утром, даже немного удивился – ничего не произошло. Все было как накануне. Удо внимательно оглядел себя в зеркало и пригласил Лионеля в свидетели. Оба они не обнаружили ни малейшей перемены в облике наследного принца. – В конце концов, я прихожу к выводу, что она не имела в виду ничего особенного. Эти старухи вечно так разговаривают. Если уж кто то и должен превратиться во что то, то скорее всего – ты. – Именно для этого ты и взял меня с собой? – усмехнулся Лионель. Я думаю, что к этому моменту они уже закончили туалет. Роджер Кривоног никогда не сообщает о таких важных деталях. По всей видимости, из скромности. Он пишет: «На следующее утро они поднялись и отправились в путь» – и разочаровывает читателя, который ожидает описания принца Удо, причесывающегося перед зеркалом. Итак, они поднялись и отправились… завтракать. Старуха с утра казалась более расположенной к гостям, чем накануне. Особенно приветливо она вела себя по отношению к Удо и за завтраком все подкладывала ему на тарелку самые разнообразные кушанья, словно из каких то неисчерпаемых запасов. Со стороны это выглядело, будто она его откармливает, по крайней мере, такое впечатление сложилось у Лионеля. Сразу после завтрака они отправились в дорогу. Удо протянул старухе несколько золотых, но она отказалась. – Нет уж, нет уж, – бормотала она. – И дня не пройдет, как я получу награду получше. – И она усмехнулась, будто услыхав что то смешное, чего не слышали ни Удо, ни Лионель. – Какой чудесный день! – говорил Лионель, когда они ехали лесной дорогой. – Красные крыши, голубое небо, зеленая листва, белая дорога. В воздухе веет приключением. Я сегодня запросто мог бы влюбиться! – В кого? – подозрительно спросил Удо. – В кого угодно. Хотя бы в ту старуху. – Ох, лучше не вспоминай о ней, – содрогнулся Удо. – Скажи, Лионель, у тебя не было ощущения, что она знает про нас что то, чего мы сами не знаем, и притом очень смешное? – Может, мы тоже скоро узнаем. В такое утро хочется смеяться. – Уж не думаешь ли ты, что у меня нет чувства юмора? Я тоже охотно посмеюсь. И принцессе будет что порассказать. Лионель, – вдруг произнес он торжественно, словно эта мысль только что пришла ему в голову, – я горю нетерпением помочь этой бедной девушке. – И чтобы показать, как горит нетерпением, он дал коню шпоры и ускакал вперед. Улыбаясь про себя, Лионель последовал за ним. В полдень они остановились в лесу и перекусили – старуха дала им с собой разной еды. |
