|
– Но вы можете дать мне сдачи, – предположил он. – Конечно, дам, – без тени сомнения в голосе отвечал король. Советник пребывал некоторое время в нерешительности, а потом выразился следующим образом: – Я думаю, мелкие личные ссоры перед лицом общего врага следует считать предосудительными. Король взглянул на него, коротко рассмеялся и снова стал ходить. – Опять это лицо… Нет, ничего не выйдет. Я не смогу править страной в таком виде. Придется отречься. – Но, ваше величество, это ужасное решение! Разве вы не можете удалиться в изгнание на то время, пока бакенбарды не отрастут. В конце концов, это… Король остановился прямо напротив Советника и мрачно посмотрел на него сверху вниз. – Советник, эти бакенбарды, которые вы только что видели развевающимися на ветру, целых сорок лет были моим проклятием. Все эти сорок лет я жил по их указке. Приходилось вести себя не так, как мне велел характер – добродушный и общительный, – а как хотели эти дурацкие штуки. Я играл роль, которая сначала причиняла мне одни неудобства, но потом, увы, я к ней привык. И все равно, то, что вы наблюдали каждый день, никогда не было моей подлинной сущностью, которую вы без труда прочтете на этом вот лице. – Он показал рукой на зеркало. После продолжительного молчания, во время которого король продолжал разглядывать себя в зеркале. Советник рискнул предложить: – Но, ваше величество, зачем же отрекаться? Подумайте, с какой радостью примет страна этого нового короля, которого вы мне сейчас открыли! И все же, – добавил он с сожалением, – это будет уже не то… Король круто обернулся к нему. – Вот это речь истинного бародианца! Конечно, это будет совсем не то. Мои подданные привыкли видеть в своем монархе определенные качества, и им их будет не хватать. Новый король может приучить их к чему нибудь другому, но, чтобы изменился я, они не захотят. Нет, Советник, я отрекусь. И, пожалуйста, не делайте такого печального лица. Я ожидаю большой радости от будущего! Советник печалился вовсе не о нем, а о самом себе. Он думал, что новый король вполне может отказаться не только от прежней внешности, но и от прежнего Советника. – Но что же вы станете делать? – Я буду простым подданным нового короля и стану зарабатывать на жизнь собственным трудом. Советник удивленно поднял брови. – Вы, наверное, думаете, – надменно заметил король, – что у меня ума не хватит заработать на жизнь? Советник, откашлявшись, стал объяснять, что весьма достойные качества, присущие монарху, не всегда находят должное соответствие и применение и т.д. – Все, что вы сказали, свидетельствует лишь о том, как мало вы в этом разбираетесь. Представьте себе, я случайно обнаружил, что во мне есть задатки замечательного свинопаса. – Свинопаса?! – Ну да, человека, который… ээ… пасет свиней. Вас, наверное, удивит, что, выступая в роли свинопаса, я беседовал с представителем этой профессии о его ремесле, и он даже ничего не заподозрил. Это будет как раз та деятельная жизнь на свежем воздухе, которая доставит мне массу удовольствия. Пасешь и доишь, доишь и… ээ… пасешь, и так идет день за днем. – Счастливая улыбка, которую Советнику никогда не доводилось видеть, разлилась по лицу короля. Он игриво хлопнул Советника по спине. – Я стану просто счастливым человеком. – А как вы об этом объявите? – Советнику удалось найти на редкость удачный тон, представлявший собой нечто среднее между обращением к монарху и обращением к пастуху. – А вот это уж ваша забота. Теперь, когда я скинул с себя бремя этих проклятых бакенбардов, гордость мне не пристала, но даже свинопас может испытывать некоторую неловкость, если его насильно побреют во сне. |
