|
– Доброе утро, ваше королевское высочество! – Доброе утро, графиня, – приветливо ответила Гиацинта. Ей нравилась графиня – она не могла не нравиться, – но Гиацинте почему то всегда хотелось, чтобы она нравилась ей чуть поменьше. – Гиацинта, – попросил Веселунг, – подойди сюда и взгляни на эти мечи. Который из них, по твоему, заколдованный? Гиацинта честно попыталась выполнить просьбу отца, но не пришла ни к какому решению. – Ах, отец, – сказала она наконец, – я, право, не знаю. Неужели это так важно? – Милое дитя, конечно, это очень важно. Предположим, король Бародии вызывает меня на поединок. Если у меня заколдованный меч, я обязательно должен победить. А если нет, то еще неизвестно. Бельвейн, не отрывая взора от Дневника, как бы про себя проговорила: – Предположим, у короля Бародии тоже заколдованный меч… (Подобное замечание было как нельзя более в ее духе.) Король перевел на нее взгляд и глубоко задумался. – Да, действительно, – проворчал он озабоченно, – я как то об этом не думал. Честное слово, я… – он повернулся к дочери. – Гиацинта, а что, если у нас обоих будут заколдованные мечи? – Ну тогда, я думаю, вам придется сражаться вечно. – Или, по крайней мере, до тех пор, пока из мечей не выйдет все колдовство, – невинно заметила графиня. – Об этом должно быть где нибудь написано, – с надеждой предположил Веселунг, чье приподнятое настроение совершенно угасло от этого разговора. – Попрошу Советника поискать. Только он сейчас страшно занят подготовкой к войне. Графиня задумчиво произнесла: – Зато у него окажется масса свободного времени потом – когда начнется поединок… Удивительная женщина! Она уже представляла Советника, который спешит с долгожданным известием к королю Евралии и опаздывает на мгновение – то самое мгновение, в которое противник наносит смертельный удар. Веселунг снова вернулся к мечам: – Ну, как бы там ни было, по крайней мере, в своем мече я должен быть уверен. Гиацинта, ты совсем не знаешь, который из них заколдованный? – И он обиженно добавил: – Я же просил тебя пометить оружие. Принцесса снова стала изучать мечи. – Вот он! – радостно воскликнула она. – На нем стоит "В", что значит «волшебный»! – Или «Веселунг», – еле слышно промурлыкала графиня. Радость, только что озарившая лицо короля, тут же померкла, и он раздраженно заметил: – От вас нынче не очень то много проку, графиня. В тот же миг графиня была на ногах – Дневник отброшен в сторону (нет, конечно, ни в коем случае не отброшен, а аккуратно положен на пол), сама она со скрещенными на груди руками как воплощение укора. – О, ваше величество, простите меня… если бы вы спросили… я не знала, что вы нуждаетесь в моей помощи… я думала, ее королевское высочество… – Вдруг ее голос стал по матерински заботливым и успокаивающим: – Конечно же я найду его. Я часто думаю, погладила ли она при этом короля по голове? Это тоже было бы на нее очень похоже. Правда, в «Евралии в прошлом и настоящем» о таком жесте нет ни слова, а уж Роджер то не преминул бы упомянуть о подобной бесцеремонности. Так что, может, ничего и не было. Графиня без колебаний взяла один из мечей и протянула его Веселунгу. – Ах, как хорошо, что все устроилось, – обрадовалась Гиацинта и ушла, предоставив их друг другу. Король, счастливо улыбаясь, поглаживал клинок. Вдруг его охватило сомнение. – А вы уверены, что это он? – Испытайте на мне! – трагически вскричала графиня, падая на одно колено и простирая к королю руки. |
