– Да, сэр. – На сержанта я не произвел ни малейшего впечатления. – А куда вы отправлялись на резиновой лодке нынче вечером?

– Извините, сержант, не понял.

– Вас видели, когда вы покидали яхту в резиновой лодке около пяти часов вечера. – Холодок пробежал по моей спине, словно сороконожка в ледяных башмаках. – Вы направлялись к югу. Вас видел мистер Мак‑Илрой, почтмейстер.

– Терпеть не могу подозревать в чем‑то государственных служащих, но должно быть, этот парень был пьян. – Интересно, как его так получается, что после холодка на спине вас сразу бросает в жар. – Я никуда не ездил на резиновой лодке. У меня никогда не было резиновой лодки. Возьмите ваше увеличительное стекло, сержант, и если вы обнаружите здесь резиновую лодку, я подарю вам свою деревянную шлюпку, единственную на борту «Файркреста».

Деревянное выражение липа несколько смягчилось. Он уже не был так уверен.

– Итак, вы утверждаете, что не покидали борт яхты?

– Нет, покидал. Но только на нашей собственной шлюпке. Я огибал вон тот угол острова Гарв и собирал кое‑какие образцы, характерные для здешних мест. Я могу продемонстрировать их вам в лаборатории. Мы ведь здесь, как вы понимаете, не на отдыхе.

– Без сомнения, без сомнения. – Теперь я был представителей рабочего класса, и сержант позволил себе чуть оттаять. – Видимо Мак‑Илрой что‑то напутал. По‑моему, вы оба не похожи на людей, которые способны перерезать телефонную линию между островом и материком.

Сороконожка пробежала по спине вновь и перешла на галоп. Мы отрезаны от материка! Кое для кого это очень удобно. Я не стал тратить время на размышления о том, кто это сделал, – ясно, что произошло это не по божьей воле, уж это точно.

– Неужели я не ошибаюсь, сержант, – – медленно произнес я, – думая, что вы подозревали меня...

– У нас не было другого выхода, сэр. – Теперь он стал просто учтивых. Я был не только трудящимся, я был государственным служащим. Все, кто работает на правительство, вызывают уважение и являются гражданами, заслуживающими доверия.

– Так вы не обидитесь, если мы слегка осмотрим судно? ‑Темноволосый таможенник был еще более вежлив, чем сержант. – Линия оборвана и... ну, вы понимаете... – Тон его был настойчив, но он улыбался. – Вели вы похитители... Теперь‑то я понимаю, что это маловероятно, но все же, если мы упустим этот груз, то завтра вылетим с работы. Поймите, это только формальность.

– Я бы не хотел, чтобы у вас были неприятности, мистер... – Томас. Благодарю вас. Пожалуйста, документы на судно.

Ах, благодарю вас... – Он передал документы напарнику. – Теперь посмотрим... Ага, рулевая рубка. Вы позволите мистеру Дюррану снять там фотокопии? Это займет не более пяти минут.

– Разумеется. Но не будет ли ему удобнее здесь?

– Сэр, нас тоже коснулся технический прогресс. У нас портативная камера со вспышкой. Можно работать в полной темноте. Пять минут – и все готово. А мы пока осмотрим вашу лабораторию, не возражаете?

– Формальность, – сказал он. Что ж, здесь он был в своем праве, во осмотр этот был самым неформальным из всех, каким мне доводилось подвергаться. Через пять минут после того, как мы оставили Дюррана в рулевой рубке, он присоединился к нам на корме, и они с Томасом обшарили «Файркрест» с клотика до киля, осматривая все так, будто искали алмаз Кохинор. По крайней мере сначала. Я должен был давать им пояснения по каждой детали механизмов и электрооборудования, находящегося в кормовой каюте. Они осмотрели каждый рундук и шкаф для лабораторной посуды.