– Тогда я предлагаю сделать по‑другому. Я подниму ребят, мы возьмем «Шарман» – это та шхуна, что ближе к сараю, – н подойдем к «Файркресту». Я перейду к ним на борт, и мы покрутимся вокруг да около, пока вы передаете свое сообщение. Потом вы перейдете туда, а мальчики вернут «Шарман» на место.

Я подумал о водоворотах вокруг рифов, о пенных бурунах в устье залива и спросил:

– А не рискованно выходить в море на ваших судах в такую ночь?

– А чем вам не нравится эта ночь? Прекрасная свежая ночь. Лучше не надо. Это еще что, я помню, как мои ребята выходили отсюда в шесть часов вечера в декабре, в самый настоящие шторм, – Была серьезная необходимость?

– Представьте себе, очень серьезная. – Он улыбнулся. – У нас кончились все запасы, и ребята спешили добраться до Торбея, пока не закрылись кабаки. Все будет о'кей, Калверт.

Больше я ничего не сказал. Было пределом мечтаний иметь Хатчинсона при себе до конца этой ночв. Мы вышли в коридор, и тут он заколебался;

– Двое из моих ребят женаты. Я думаю...

– Они будут вне опасности. Кроме того, они будут как следует вознаграждены за работу.

– Не портите нам удовольствие, Калверт. – Для человека с таким громыхающим басом он иногда выглядел удивительно мягким. – Мы не возьмем денег за такую мелочь.

– Я не нанимаю вас, – сказал я устало. Слишком многих мне пришлось переубеждать в эту ночь, чтобы бороться еще с Тимом Хатчинсоном. – Страховая компания назначила премию. Я имею указания предложить половину вам.

– А, ну это совсем другое дело. Я не прочь облегчить карманы страховой компании. Но не половину, Калверт, не половину. Ведь тут работы на один день, после того, что вы уже сделали. Двадцать пять процентов нам, а двадцать пять вам и вашим друзьям.

– Вы получите половину. Другая половика пойдет на компенсацию тем, кто пострадал от них. Например, в Эйлен‑Ораве есть старая супружеская чета, которым кроме мечты жить дружно и умереть в один день нужно еще как‑то прокормиться до этого дня. – А вы ничего не получаете?

– Я получаю свое жалованье, размер которого я обсуждать не собираюсь, потому что это больной вопрос. Работник службы безопасности не имеет права на премию.

– Вы хотите сказать, что можете быть избиты, застрелены, наполовину утоплены и искалечены при очередной попытке вас прикончить, и все это за какое‑то вшивое жалованье? Вы нормальный, Калверт? Какого черты вы этим занимаетесь?

– Это не оригинальный вопрос. Я задавал себе такие вопросы раз по двадцать в день. А иногда и чаще. Но эти времена уже прошли.

– Я пойду поднимать мальчиков. Их имена эти хранители золота должны выбить на мраморе. Или выгравировать. Мы будем на этом настаивать.

– Награда полагается в виде премии и никакой другой. В зависимости от того, какую часть товаров удастся спасти. Мы очень надеемся найти груз с «Нантсвилла». Много шансов на то, что найдем. Премия составит десять процентов. Ваших – пять. Минимум, на который можете рассчитывать вы и ваши ребята, это четыреста тысяч фунтов, максимум – восемьсот пятьдесят. Тысяч фунтов, я имею в виду.

– Повторите еще раз... – Он посмотрел так, словно ему на голову упала башня лондонского Тауэра. Я повторил, и спустя некоторое время он смотрел так, словно на голову ему упал всего лишь телеграфный столб. Он строго сказал. – За такую плату можно рассчитывать на очень серьезную помощь. Больше и говорить нечего. Выкиньте из голову всякие мысли насчет объявления в газете. Тим Хатчинсон – ваш.

Он провел «Шарман» между Сциллой и Харибдой на выходе из этого ужасного залива на полном ходу.