– Они не будут, не будут. Я слышала, как мистер Лаворски обещал папе, что никому не будет причинено вреда. Он сказал, что они бизнесмены, что убийства не входят в их бизнес. Он именно это имел в виду.

– Лаворски, вы говорите? Да, так оно и есть. Он имел в виду именно это. Вот только забыл упомянуть, что они уже убили четырех человек за последние три дня, или что они четыре раза пытались убить меня за эти дни.

– Вы лжете! Вы все это придумали. Этого не может быть. Сжальтесь, оставьте нас!

– И это говорит дочь старого вождя шотландского клана! гневно воскликнул я. – От вас, видно, толку не добьешься. Где ваш отец?

– Я не знаю. Мистер Лаворски и капитан Имри – это еще один из них – пришли за ним в одиннадцать часов вечера. Папа не сказал, куда они отправились. Он ничего мне не сказал. Она помолчала и спросила меня:

– Почему вы сказали, что от меня толку не добьешься?

– Он сказал вам, когда вернется?

– Почему от меня не добьешься толку?

– Потому что ты – маленькая глупая девчонка, ты ни черта не знаешь об этом мире и веришь всему, что тебе говорят отпетые негодяи и преступники. Но особенно потому, что ты не веришь мне. Не можешь поверить единственному человеку, который хочет спасти тебя. Ты маленький глупый поросенок, Сью Кирксайд! Если бы я не боялся попасть в ад за кощунство, я бы сказал, что преподобный Роллинсон легко отделался.

– О чем вы говорите?

– Он не сможет жениться на тебе, когда умрет, – сказал я злобно. – И он уже на полпути к смерти. Он близок к смерти, потому что Сью Кирксайд решила дать ему умереть. Потому что она слишком слепа, чтобы узнать правду, когда видит ее. Я расстегнул ворот и сдернул шарф.

– Нравится вам это?

Ей не понравилось. Краска сползла с ее щек. Я видел себя в зеркале на ее туалетном столике и мне не понравилось то, что я там видел. Отпечатки пальцев Квиина во всей красе. Цветной калейдоскоп пятен охватывал всю шею.

– Квиин? – выдохнула она.

– Вы знаете имя. Знаете этого человека?

– Я их всех знаю. По крайней мере – большинство. Наш повар проболтался как‑то, когда был сильно пьян, что слышал разговоры на кухне об этом страшном человеке. Он поссорился со своим приятелем. Из‑за женщины. И он убил приятеля. Таким же образом. – Она сделала усилие, чтобы отвести глаза от моей шеи. – Я думала... думала, это просто болтовня.

– И вы по‑прежнему думаете, что эти ребята готовятся стать миссионерами, чтобы нести по свету слово божье? – Я усмехнулся. – Вы знали Жака и Крамера?

– Она кивнула.

– Я убил их сегодня. После того, как они убили моего друга. Они свернули ему шею. Потом они пытались убить моего шефа и меня. И еще одного я убил тоже. Он хотел убить нас. Кажется это был Генри. Теперь вы мне верите? Или все еще думаете, что мы пляшем вокруг старой вишни на лужайке и песенки поем? Ее лицо побелело.

– Кажется, меня сейчас стошнит.

– Позже, – сказал я холодно. – У нас нет времени на эти развлечения. Вы ведь хотите выйти замуж, правда? Ваш отец сказал вам, когда он вернется? Она смотрела на умывальник в углу так, будто прикидывала, успеет она добежать прежде, чем ее стошнит, или нет. Потом снова посмотрела на меня и прошипела:

– Вы такой же мерзкий, как и они. Вы убийца. Я сжал ее плечи и хорошенько встряхнул:

– Сказал он, когда вернется или нет?

– Нет.