|
.. - начал Говард. - Ого! - перебил Грэхэм. - Лучше запомните мои слова: плохо будет тем, кто держит меня здесь, плохо будет! Теперь я совсем ожил. Будьте уверены, я окончательно ожил. С каждым днем мой пульс делается все более четким, а мозг работает все энергичнее. Я не хочу больше покоя! Я вернулся к жизни. Я хочу жить. - Жить! Лицо Говарда озарилось какой-то мыслью. Он ближе подошел к Грэхэму и заговорил конфиденциальным тоном: - Совет заключил вас сюда для вашего же блага. Вы скучаете. Вполне естественно - такой энергичный человек! Вам надоело здесь. Но мы готовы удовлетворить любое ваше желание, малейшее ваше желание. Что вам угодно? Быть может, общество? Он многозначительно замолчал. - Да, - произнес Грэхэм задумчиво, - именно общество. - А! Так вот что! Поистине мы невнимательно отнеслись к вашим нуждам. - Общество тех людей, что наполняют ваши улицы. - Вот как! - сказал Говард. - Сожалею... но... Грэхэм начал шагать по комнате. Говард стоял у двери, наблюдая за ним. Намеки Говарда показались Грэхэму не совсем ясными. Общество? Допустим, он примет предложение, потребует себе общество. Но может ли он узнать от своего собеседника хоть что-нибудь о той борьбе, которая началась на улицах города к моменту его пробуждения? Он задумался. Внезапно он уразумел намек и повернулся к Говарду. - Что вы подразумеваете под словом "общество"? Говард поднял глаза вверх и пожал плечами. - Общество себе подобных, - ответил он, и улыбка пробежала по его каменному лицу. - У нас более свободные взгляды на этот счет, чем были в ваше время. Если мужчина желает развлечься и ищет женского общества, мы не считаем это зазорным. Мы свободны от таких предрассудков. В нашем городе есть класс людей, весьма необходимый класс, никем не презираемый, скромный... Грэхэм молча слушал. - Это развлечет вас, - продолжал Говард. - Мне следовало бы об этом подумать раньше, но тут были такие события... - Он указал рукой на улицу. Грэхэм молчал. На мгновение перед ним возник соблазнительный образ женщины, созданный его воображением. Затем он возмутился. - Нет! - воскликнул он и принялся бегать по комнате. - Все, что вы говорите, все, что вы делаете, убеждает меня, что я причастен к каким-то великим событиям. Я вовсе не хочу развлекаться. Желания, чувственность - это смерть! Угасание! Я это знаю. В моей предыдущей жизни, перед тем как заснуть, я достаточно потрудился для уяснения этой печальной истины. Я не хочу начинать снова. Там город, народ... А я сижу тут, как кролик в мешке. Он чувствовал такой прилив гнева, что задыхался. Сжав кулаки, он потрясал ими в воздухе. Потом разразился архаическими проклятиями. Его жесты стали угрожающими. - Я не знаю, к какой принадлежите вы партии. Я нахожусь в потемках, и вы не хотите вывести меня на свет. Но я знаю одно: меня заключили сюда с каким-то дурным умыслом. С недобрым умыслом. Но, предупреждаю вас, предупреждаю вас, что вы понесете ответственность. Когда я получу власть... Он спохватился, сообразив, что такая угроза может быть опасной для него самого, и замолчал. |
