– Спокойной ночи, – ответил я, но как бы я ни устал, сон не шел.

Скажи ему. Скажи вслух, что любишь его.

Но дыхание Ривера уже было глубоким и ровным. Его лицо расслабилось. Удовлетворенное.

Я скажу ему утром, – подумал я. – Средь бела дня. И, возможно, все будет хорошо. Возможно, Аляска отойдет в сторону, и мы сможем быть счастливы…

Я заснул, мысленно пробуя на вкус другую жизнь, но, когда проснулся, яркий дневной свет показал мне пустую кровать. Вещи Ривера исчезли, а на маленьком письменном столе лежала записка.

Холден!

Я получил сообщение от сестры. Папа попал в аварию. Ничего серьезного, слегка помяло машину, но Амелия сходит с ума. Я возвращаюсь. Думаю, мне в любом случае лучше уехать. Если останусь, моя сила воли иссякнет, и я не вылезу с тобой из кровати.

А я приехал сюда не за этим. Я приехал сказать, что даже за тысячи миль все равно остаюсь с тобой. Я не могу заставить тебя поверить в мою любовь к тебе, но это правда. И думаю, ты тоже любишь меня, поэтому, когда вернешься, я буду ждать.

Записка выпала у меня из рук. Париж за окном расплылся. Он ушел. В груди вдруг стало больно и одновременно возникло какое-то приятное чувство. Сильное. Как рассвет после самой темной ночи. Неуклюже, но быстро я оделся и вышел. Ривер уже оплатил счет за гостиницу. Я вызвал такси и поехал обратно в «Ле Бристоль».

По всему номеру были разбросаны остатки небольшой вечеринки – пустые стаканы, тележка для обслуживания номеров и переполненные пепельницы. Все указывало на то, что Александр перенес вечеринку сюда, чтобы записать весь счет на мою комнату.

Жан-Батист все так же спал в моей постели. Я осторожно разбудил его и объяснил, что наш короткий роман подошел к концу. Он воспринял новость хорошо – между нами никогда не было ничего больше приличной беседы и хорошего секса. Когда он ушел, я порылся в шкафу, обыскивая карманы, пока не нашел визитку Эллиота Лэша.

Я нажал кнопку вызова, и мое чертово сердце застряло в горле, оно впервые забилось с надеждой, а не со страхом.

– Эллиот Лэш слушает, – последовал ответ.

– Эллиот, это Холден Пэриш. – Я глубоко вдохнул. И выдохнул. – Давайте напишем книгу.

Глава 30. Ривер

Два года спустя…

– Эй? – крикнул я, открывая дверь в папин дом. – У меня есть пицца.

Жонглируя коробкой и шестью упаковками кока-колы сверху, я закрыл за собой дверь. В доме было тихо.

– Эй? – снова позвал я.

– Я здесь, – послышался папин голос из кабинета.

Отец задернул шторы и сидел в глубоком кресле, задрав ноги. На плоском экране крутился повтор Уайлд-Кард-тура две тысячи третьего года между «Девятками» и «Гигантами».

Когда я вошел, папа улыбнулся.

– Пахнет вкусно. Давай тут поедим, не против?

Я нахмурился.

– Где Амелия?

– Гуляет. За ней приехал какой-то горластый парень на «Камаро», и он повез ее на набережную.

Я опустился на стул рядом с ним.

– Она знала, что я приду, верно?

– Кто ж разберет, что творится у нее в голове, – ответил папа, не отрывая взгляд от экрана.

Я стиснул зубы. Я переехал из этого дома полгода назад в свою собственную квартиру недалеко от мастерской. Амелия восприняла это плохо, но никогда не пропускала мои визиты на ужин два раза в неделю.

– А что за парень? – поинтересовался я, ставя коробку с пиццей на кофейный столик и протягивая отцу салфетку и колу.

– Ну, ты знаешь такой тип – плохой мальчик, кожаная куртка и никаких амбиций.