Жесткое выражение лица Амелии на секунду смягчилось, как будто она чувствовала отдаленность между нами и ненавидела ее так же сильно, как и я. Но затем она снова ощетинилась.

– С кем я встречаюсь, не твое дело. – Она выдернула руку из моей хватки и затопала вверх по лестнице. – Иди домой, Ривер. Ты здесь больше не живешь, забыл?

Дверь захлопнулась. Я потер лицо обеими руками и прислонился к стене в прихожей, где мы с Холденом когда-то целовались. Мы терзали рты друг друга, лишая способности, да и желания мыслить и дышать, пока мы вместе…

Но это было миллион лет назад. В другой жизни.

Я вышел, вернулся в свое маленькое, темное и пустое обиталище.

На следующее утро я был в мастерской с Хулио и тремя другими парнями, новой командой, которую я нанял по мере роста бизнеса по реставрации автомобилей и простому ремонту. Папа не появился, хотя стоял в расписании.

Хулио одарил меня сочувственной улыбкой.

– Он вернется.

– Когда? Уже три года прошло.

– Когда будет готов. Как у тебя дела? Выглядишь уставшим.

– Все в порядке.

– Ты всегда так отвечаешь, когда я спрашиваю.

Я выдавил улыбку.

– Так прекрати спрашивать.

– Не могу, босс. Ты работал до изнеможения, в нерабочее время, по выходным…

– Папа не появится. Кто-то должен здесь находиться.

– Ты всегда здесь. За четыре года, что мы вместе работаем, ты ни разу не взял выходной.

Неправда. Я летал в Париж. К Холдену.

Я отогнал эту мысль, но она все равно пронзила в самое сердце.

Хулио нахмурился.

– Просто говорю, что я тут, парень. Если тебе когда-нибудь понадобится отдохнуть, возьми выходной.

– Спасибо, дружище. Так и сделаю.

Я врал, и мы оба это знали. У меня не осталось ничего, кроме работы.

Хулио отправился разбираться с подъехавшим клиентом, а я пошел оценить комплектацию кузова для «Мустанга GT500» шестьдесят седьмого года, но вдруг сзади раздался знакомый голос.

– Эй, Уитмор!

Возле входа, засунув руки в карманы, стоял Донти Уэзерли. Он хорошо выглядел – высокий, мускулистый, широкоплечий ресивер. На нем были дорогие джинсы, первоклассные баскетбольные кроссовки и кожаная куртка. На шее висела толстая золотая цепь. Его улыбка очаровывала, как всегда; если он когда-нибудь устанет от футбола, то может легко переключиться на Голливуд.

– Привет, – поздоровался я, желудок сжался. Я отложил блокнот и ручку и вышел на солнце. – Тебе чем-нибудь помочь?

– Нет, чувак, я не в качестве клиента, хотя этот «Мустанг» выглядит довольно мило.

– До милого ему еще долго. – Я скрестил руки на груди. – Как футбольная жизнь? Близится драфт, верно?

Донти потер затылок.

– Говорят, что я мог бы войти в первую десятку.

– Я тоже слышал. Круто, чувак. – Я ждал укола зависти, что он живет той жизнью, которая могла бы принадлежать и мне. Но этого не случилось. – На кого надеешься?

– Кто угодно, только не «Браунсы», – ответил он и рассмеялся. – Шучу. Я просто готов играть. – Он склонил голову набок. – Неужели не скучаешь?

– Ни капли.

– Я должен на это немного обидеться. Наша фирменная бомба Уитмор и Уэзерли была в высшей степени классной.

– Было здорово, но мне больше нравятся машины.

– Классно, классно. – Фирменная улыбка Донти сменилась нервной гримасой. – Ну, вообще-то я просто пришел узнать, как у тебя дела.