— Они предлагают эти фрукты в дар, — предположил Константин.

— А вы откуда знаете, сэр? Вы что же, понимаете их язык? — недоверчиво посмотрел на Костю адмирал.

— Не то чтобы язык… — Костя задумался. Как объяснить, что можно понять не слова, но сам смысл? Энергетику, если угодно. Так и животное «понимает» человеческую речь.

В любом случае, негры не были настроены агрессивно.

— Ну, язык выпивки им понятен без перевода! — рассмеялся адмирал.

— Насколько я понимаю, они хотят подняться на палубу и осмотреть судно, — «перевел» Костя.

— А это можно. Почему бы не подняться? — согласился Дрейк. — Сбросить трап!

Когда был спущен веревочный трап, туземцы стали ловко карабкаться по нему, держа в одной руке огромные связки плодов. Скоро вся палуба была заполнена иссиня-черными совершенно голыми людьми, где лишь неширокий пояс с бахромой на талии, не прикрывавший ничего, оказался единственным предметом их одежды. Преклонив колени перед белыми, они с белозубыми улыбками вручили им свои дары, а потом даже попытались облобызать ноги.

— Уж не принимают ли они нас за богов? — спросил у Константина Дрейк.

— Во всяком случае, за высшую расу.

— Ну, мы и есть высшие существа в сравнению с этими обезьянами.

«Эх, политкорректности на тебя нет! — слово из далекого двадцать первого века пришло Косте на ум внезапно. — Ты их за обезьян почитаешь, а твои дальние потомки будут вылетать с работы прежде чернокожих…»

— А все-таки, черт возьми, девки их сложены прекрасно! — продолжал адмирал. — Эй вы, морские свиньи, — повернулся он к своим матросам, которые, видно, разделали мнение командующего: им не терпелось пощупать чернокожих красавиц. — Этих баб не трогать! Вот когда накупим этого товара, повезем в Америку, вот тогда дам вам вдоволь позаниматься с ними. Потом буду продавать их нашим переселенцам подороже. А как же? Ведь за двоих платить нужно будет, — предприимчивый Дрейк громко расхохотался. — Ну, дарите им свою ерунду. Видите, сколько фруктов вам натаскали… обезьяны. Сэр Росин, — обратился он уже к Константину, — вы такой всезнающий. Неизвестно, как далеко от берега их деревня, живут ли там вожди и чего те вожди любят из наших вещей.

— Попытаюсь выяснить, — сказал Константин, уже имея в голове один план.

Он обратился к одному молодому мужчине. Найти общий язык оказалось просто — этому помогают жесты и дружеское расположение. Просто «цивилизованные» матросы Дрейка не снизошли до негров. Вскоре, выучив несколько слов из местного диалекта, Константин выяснил — до ближайших селений рукой подать, все они — одно племя, и управляет ими, естественно, вождь.

Тут важно было правильно истолковать знаки и незнакомые слова. Константин вдруг вспомнил, что сразу две страны обязаны своими названиями таким вот ошибкам. В одном случае европейцы спросили название местности, а туземец решил, что они хотят немедленно встретиться с его вождем — «нголе». Так и появилось на свет название «Ангола».

Другой случай был в Северной Америке. Там на тот же самый вопрос индеец пояснил — его ДЕРЕВНЯ совсем рядом, да еще и рукой указал. А нынешняя Канада вряд ли похожа на крохотное индейское селение.

Еще удалось выяснить, что деревня в этих краях — не одна. Есть и еще несколько. Порой жители начинают войны между собой, но пленников едят в самых редких случаях. Константин понял, что это у них вроде ритуала — знака полной победы над врагом.

Константин отошел от своего «собеседника», мурлыкая хорошо знакомую в его стране и его времени песню Высоцкого.