– И вытаскивать меч без надобности не нужно бы, – произнес Алексей.

Я улыбнулась.

– Вампиры не достают свои мечи, если только не планируют их использовать.

Он издал звук, который я посчитала одобрением, но откуда мне было знать?

– Пойду заправлю байк, – сказал Коннор, поднимаясь и доставая деньги из кармана, бросив их на стол. – Оплатишь, Алексей?

Он бросил на меня многозначительный взгляд, а затем вышел, оставляя нас вдвоем. «И», – подумала я, – «пытаясь дать нам возможность поговорить».

Я поглядела на Алексея и увидела, что он смотрит на меня.

– Как твоя семья? – спросила я.

– Они Брекенриджи.

– Богаты, красивы и снисходительны?

Уголок его губ приподнялся.

– Можно и так сказать. А твоя?

Я обдумала свой ответ.

– Они Салливаны. Дипломатичные, дотошные и очень сосредоточенные на Доме Кадогана.

– Думаю, мы должны были бы быть врагами.

Я посмотрела на него.

– Да? То есть, я знаю, что между нами нет особой любви, но я не знала, что между нами есть какая то активная вражда.

– Я бы скорее назвал это долгосрочной обидой.

Я кивнула. Я не сомневалась, что он говорит правду о своей семье – они же Брексы – но, думаю, он достаточно саркастично повел себя по отношению ко всему остальному. Но его голос был таким ровным, что сложно было сказать наверняка. С другой стороны, есть оборотни, которые не любят меня, и они не удосуживаются скрывать свои эмоции, так что я решила подыграть.

– Хорошо. Однако, мы должны держать марку перед Коннором. Особенно, учитывая, что он приложил столько усилий, чтобы мы могли друг с другом поговорить.

Он кивнул, бросив суровый взгляд в окно.

– Мне плевать на разговоры.

– Значит, я закончила. – Я допила свой кофе и пододвинулась к краю сиденья. – Я сделаю тебе одолжение и позволю убраться отсюда пораньше.

Он посмотрел на меня, в каждом сантиметре его лица читался скептицизм.

– Я не спорю с интровертами , – произнесла я.

– Я не интроверт, – ответил он, выходя из за стола и вставая рядом со мной. – Я просто человеконенавистник.

Я ухмыльнулась.

– Тогда, думаю, хорошо, что я вампир.

Он усмехнулся, когда я повернулась к двери. Можно считать это победой.

* * *

Когда счет был оплачен, а байк заправлен, мы снова собрались снаружи. Алексей отправился первым, не сказав ни слова ни мне, ни Коннору, возглавляя эту часть поездки.

– У него уникальное чувство юмора. Сухое, как кость.

Коннор усмехнулся.

– Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к нему. Понять этого говнюка Брекенриджа. Он довольно тихий рядом с теми, кого не знает. Но прожужжит все уши тем, кому доверяет. Он умен, сообразителен и верен. А верность имеет значение.

И спорить с этим я не могла.

Глава 4

Мы снова сели на байк и направились на северо запад. Под восходящим полумесяцем, сиявшем среди миллиона бриллиантовых звезд, пролетели еще два часа. Мы съехали с автострады у третьей (или четвертой?) забегаловки, а потом проехали через ровное пастбище в небольшой городок, в котором были лишь продуктовый магазин и заправочная станция. Мы свернули в район аккуратных фермерских домиков с цветами на небольших крылечках, а потом на гравийную дорожку к невысокому кирпичному дому. По бокам от двери стояли цветочные горшки, а под небольшим окном располагалась кованая железная скамейка.

Коннор заглушил мотор и снял шлем.

– Наша вторая и последняя остановка на отдых, – сказал Коннор, когда на крыльце зажегся свет, освещая входную дверь.