И если бы я сотворил их для забавы, то не стал бы карать их, насылая на них боль, страдания, горечь и сердечные муки, о Иштар, ведь созданные мной игрушки могли бы ощутить все это. Ведь они мои куклы, а я кукловод, и это я создал их такими. Но я не бог. – Кентон произнес эти слова без тени иронии. – Я не бог и, конечно, не богиня, и до моего появления в этом мире мне не приходилось сталкиваться с сущностями, подобными богам. И все же, вынося суждение как человек, пусть я и покарал бы тех, кто нарушил установленные мной законы, но я не позволил бы своему гневу преумножиться и обрушиться на многих и многих, кто непричастен к источнику моего гнева. И если верно то, что я узрел на корабле, то именно так и случилось. – Кентон словно позабыл о лицах, склонившихся над ним. – Нет. В каре, ниспосланной жрецу и жрице, не вижу я справедливости. И если битва за корабль приносит горе, как мнится мне, то я прекратил бы ее, будь я наделен такой властью. Я опасался бы, что тени сгустятся и все огни погаснут. Но не только. Если бы гнев обуял меня и в гневе я произнес слова, навлекшие все эти беды, я не позволил бы своим словам стать сильнее меня самого. Я, человек, не позволил бы своим словам покорить меня. И, будь я богом или богиней, ни за что не позволил бы слову моему одолеть меня!
Воцарилась тишина, а затем…
– Человек вынес свое суждение, – прошептал тихий голос.
– Он рассудил! – В музыке струн арфы слышался такой же холод. – Я отзываю слово свое! Пусть прекратится битва за корабль!
И два лика исчезли.
Кентон поднял голову и увидел знакомые стены розовой каюты. Неужели то был лишь сон? Нет. Слишком четким, слишком ярким, слишком связным было это видение.
Рядом шевельнулась Шарейн, подняла голову.
– Что тебе снилось, Кентон? – спросила она. – Ты говорил во сне, но странные слова слетали с твоих уст, и я не поняла их.
Он приник к ней поцелуем.
– Сердце мое, боюсь, я мог оскорбить твою богиню.
– О… Кентон, нет! Как? – В глазах Шарейн плескался ужас.
– Я сказал ей правду.
Кентон поведал Шарейн о своем видении.
– Я позабыл, что она… женщина!
– Ах, любимый мой, она – все женщины! – воскликнула Шарейн.
– Что ж, тем хуже, – печально пробормотал он.
Встав, он набросил плащ и вышел поговорить с Гиги.
Шарейн же после его ухода надолго погрузилась в раздумья, а затем подошла к пустому алтарю и, распростершись перед ним, начала молиться.
Глава 29
Чем завершилась битва за корабль
– Что началось на корабле, на корабле и завершится. – Гиги склонил лысую голову, когда Кентон рассказал ему о видении. – Не думаю, что ждать придется долго. Мы узрим, чем разрешится распря.
– А затем? – спросил Кентон.
– Кто знает? – Гиги пожал плечами. – Нет нам покоя, Волк, пока жив Кланет. Нет. Думаю, что знаю, отчего сгустились тени на черной палубе. Сквозь эти тени Кланет наблюдает за нами. |