Повернувшись, Кентон увидел в миле от корабля ряд других суден, два десятка или около того, с одной или двумя палубами гребцов. Военные гребные судна. Было видно, как поднимаются и опускаются в воду весла, неумолимые, как удар острого клинка. А между ними и кораблем Иштар по волнам мчалась изящная черная бирема, точно хищник, преследующий добычу.

Приспешники Кланета с черным жрецом во главе!

Приспешники, скрывавшиеся в пелене тумана и не сразу замеченные Сигурдом. Взгляд викинга тоже приковали исполинские причудливые камни, застывшие преградой на краю этого странного мира!

– К скалам! – крикнул Кентон. – Скорее!

– Это ловушка! – воскликнул Сигурд.

– Если это ловушка для нас, то она обернется ловушкой и для них, – ответил Кентон. – По крайней мере там их кораблям не окружить нас.

– Это наш единственный шанс! – поддакнул Гиги.

Рабы налегли на весла, и корабль влетел в широкий канал между двумя разноцветными минаретами. Сзади послышались крики, точно лай голодных гончих, завидевших лань.

Судно очутилось в лабиринте, и гребцам пришлось работать медленнее. От викинга требовалось все его мастерство рулевого – их подхватило быстрое течение, закрутило нос и корму, понесло на камни. Но Сигурд уверенно развернул корабль, и они плыли вперед, пока красочные монолиты не заслонили открытое море. Кланет и его флот тоже вошли в лабиринт. Было слышно, как скрипят весла, как кричат рулевые, высматривая, выискивая врага.

И внезапно свет погас и воцарилась тьма!

Тьма распространялась от вод канала, по которому плыл корабль Иштар, сползала с нависших по бокам скал. С суден Кланета донесся трубный глас горна, кто-то выкрикивал приказы, в голосах преследователей слышался ужас.

А во тьме вспыхнуло пурпурное свечение.

– Нергал! – прошептала Шарейн. – Нергал грядет!

Вся черная палуба погрузилась во тьму, будто над ней нависло чернильное облако, и из этого облака выпрыгнул Сигурд. Со всех сторон из глубин мрачного моря взвились к туманной пелене смерчи тьмы, распространяя гнилостный запах, дыхание смерти.

– Нергал во всей мощи своей! – с содроганием пробормотала Шарейн.

– Но Иштар… Иштар обещала, что бой за корабль прекратится! – простонал Кентон.

– Но она не сказала, как он прекратится! – разрыдалась Шарейн. – И, о возлюбленный мой, Иштар более не говорит со мною! Вся моя сила исчезла! О Иштар, Иштар! – Она обвила шею Кентона руками. – Богиня-Мать! Прими мою жизнь за жизнь этого мужчины! Мою душу за спасение его души! Мать Иштар!

Смерчи были все ближе, круг между ними и кораблем сужался. Но эхом крика Шарейн сверкнула молния. Она озарила Шарейн, трех мужчин и девушек-воинов, сгрудившихся на палубе, перламутрово-белым и перламутрово-розовым свечением. В вышине над их головами, на высоте в три мачты корабля, зависла огромная сфера лунного пламени – лучезарная, вселяющая надежду, она сияла намного ярче, чем полная луна. Из сферы ударили лучи, накрывшие корабль пологом света и прочертившие круг во тьме вод. А в центре этого круга стоял Кентон, заточенный в конусе света, венчавшемся сферой. Смерчи тьмы бились о преграду света, но не находили лазеек.