И тогда послышался шорох тысячи крыльев – у сферы и полога закружили тысячи голубок Иштар. Огненные змейки жалили птиц, ставших преградой, живым щитом на пути к сфере и сияющему пологу. Птицы источали серебристое сияние, принимая удары яростных огненных копий.

Откуда же взялись эти голубки? Стая за стаей они вылетали откуда-то из-за лунной сферы, занимая место тех, кто уже рассыпался в прах, преграждая путь огненным змейкам. Воздух полнился трепетанием их крыльев, крики стали октавой выше. Чернильное облако, разлившееся по черной палубе, рванулось ввысь, удлиняясь до самых небес.

Мириады огоньков сошлись вместе, слились воедино, став алой огненной саблей, готовой нанести удар и по сияющей сфере, и по кораблю!

Но голубки тоже сплотились, сгрудились в мощный щит – щит, ведомый рукой самой Иштар!

Когда огненная сабля обрушилась на сияющую сферу, удар принял на себя щит из голубок. Серебряное свечение угасало, тела птиц обугливались, но сабля не пробила щит! А зияющие раны в нем затянулись, ибо новые серебристые лучезарные птицы заняли место в строю, исцеляя, утешая, – белые, нежные, невинные.

А рядом со щитом возник лучистый меч – меч, скованный из белых огней, которые Кентон узрел в своем видении. Те огни были самой жизнью, оплодотворившей бесконечные миры.

Сабля потускнела! Ее огонь уже не сиял алым!

Лунная сфера запульсировала, лучи вспыхнули ярче, слепящие, сияющие, разгоняющие тьму!

А потом столь же быстро, как и появилось, свечение угасло – и исчезли голуби!

Кентон увидел, как гигантская сабля замедлилась, дрогнула, будто жуткая рука, удерживавшая ее, замерла в нерешительности. А потом нанесла удар…

И алая сабля сломалась!

Кентон услышал голос – голос Иштар.

– Я одолела тебя, Нергал!

– То была нечестная победа, Иштар! – проревел Нергал. – Не с тобой, но с твоим воплощением мне надлежало сразиться!

– То была честная победа, Нергал! Никогда не говорила я, что не сражусь с тобой. Но я не отступлю от своего слова. Пусть ты утратил корабль – я не заберу его! Корабль свободен!

– Бой за корабль завершился! – В зычном рыке Нергала звучала злоба. – Корабль свободен!

И на мгновение Кентону почудилось, будто он видит огромный размытый лик над кораблем – лик, в котором соединилась нежность всех матерей и всех возлюбленных в мире, туманные глаза ласково взглянули на Шарейн, во взгляде же на Кентона читалась загадка… А потом лик исчез!

И, словно сорвали какую-то завесу, тьма рассеялась, скрылась, сменилась светом.

Корабль плыл по широкому каналу, вокруг возвышались фантасмагорические формы высеченного в скалах города. Слева – могучие обелиски, скалы цвета тусклой зелени, скалы цвета киновари, их вершины терялись в вышине.