Заснули мы быстро. На удивление. После столь волнительного события, казалось бы, должны мучать мысли и сомнения. Но мозг отключился моментально.

Однако, при этом, глаза я открыл рано. Посмотрел на часы. Почти восемь утра. Тихо слез с сеновала, чтоб не разбудить братьев, сбегал на пруд, окунулся. Перекусил вчерашними пирожками с капустой, их тетка оставила на столе. Сама они с Машкой, и дядька, уже смылись из дома.

Светланочка Сергеевна дрыхла в своей постели. Я несколько минут стоял в дверях комнаты, наблюдая за безмятежным лицом маман, которой, походу, снилось что-то хорошее. Позавидуешь человеку. Ни в одном месте не чешется. Столько говна натворила напару со своим Аристархом, а хоть бы хны. Железная нервная система.

Странно, но пока шел к сельсовету, задумался вдруг о своей прошлой жизни. Она вообще стала мне казаться чем-то очень, очень далеким. Будто и не я вовсе бухал по злачным местам столицы, тратил бабло налево и направо. Кружился с телками. Тыкал всем в лицо папино имя. Что это? Волшебное влияние проклятья Зелёнух? Почему все то, что прежде имело для меня смысл, сейчас стало совсем неважным. А то, что в моем понимании являлось уделом лохов, теперь волнует меня гораздо сильнее.

Председатель был на месте. Как обычно занимался своими председательскими делами. Он вручил мне ключи от «Волги», обняв при этом, будто мы уже родня.

— Так, Жорик… Это, конечно, все хорошо, но давай, девку мне не позорь. Надо сватовство организовать. Чтоб вся деревня была в курсе. Придать, так сказать, вашим прогулкам под луной официального статуса. Понял?

— Да понял, конечно. Только не знаю, как это делается. — Ответил я, а про себя подумал, погодите вы, Николай Николаевич. Дайте дерьмо разгрести. Вас еще ждет удивительная новость о наличие внука.

А я реально пришел к выводу, и председателю, и Ольге Ивановне надо рассказать правду. Задолбало это враньё. Но опять же. Сначала, разберусь с Милославским. Или он со мной. Как пойдет. Первый вариант, конечно, более предпочтителен.

Мы распрощались с Николаем Николаевичем, довольные друг другом, и я отправился в Воробьевку.

Пока ехал, соображал, как лучше построить диалог. Лиходеев тот еще прощелыга. Тут надо сразу брать быка за рога.

Дмитрий Алексеевич, кстати, оказался на месте. Все удивительно хорошо складывается. Пока что.

— Георгий? Здравствуй. — Увидев меня в дверях своего кабинета, он удивился. Но еще больше, напрягся.

— И Вам не болеть… — Я совершенно в наглую прошел в помещение, схватил первый попавшийся стул, придвинул его ближе к столу, за которым устроился Лиходеев, а потом уселся, закинув ногу на ногу. На главу сельсовета Воробьевки я смотрел спокойно, но с намеком. Мол, мандец тебе пришёл, мужик. Из-за этого он начал нервничать еще больше.

— Ты по делу? Или как? А то идти надо.

— По делу. Да Вы успокойтесь. Сейчас, поболтаем, и все, пойдете своими делами заниматься.

Лиходеев откинулся на спинку стула, глядя на меня исподлобья. Я тоже смотрел в упор. Минут пять мы молчали, сопели и поедали друг друга глазами.

— Ну? — Дмитрий Алексеевич сдался первым.

— Баранки гну. Жду, пока Вы начнете правду рассказывать.

— Что за глупость? Какую правду? Явился. Требуешь какую-то правду. Смешно! — Лиходеев даже два раза хохотнул в подтверждение своих слов. Правда, вышло у него это истерично.

— Ммммм… Глупость. Ну, ладно. Давайте так. Помнится, вот тут, в этом самом кабинете, вы рассказывали мне очень волнительную историю. Хотите, освежу и Вашу память?

Судя по кислому выражению лица Дмитрия Алексеевича, он этого не хотел. Но мне было по хрену.