– Что ж, значит, случилось худшее.

– Думаю, да. Стала призраком, воспоминанием. Но знаете, несмотря на весь тот вред, что она мне причинила, я зла не держу. У неё ведь вся жизнь вдребезги разлетелась, в буквальном смысле.

– Ну а Вы, как Вам жилось одному с дочерью? Так и остались в Риме? Или переехали?

– Не обижайтесь, доктор Каррадори, но разве можно пересказать десять лет жизни по телефону?

– Вы правы. Тогда скажите мне всего одну вещь: Вам было больно?

– Я бы сказал, что да. И весьма.

– А теперь прошло? По крайней мере, уже не так сильно болит? Хотя бы у вас двоих, потому что, боюсь, у Вашей бывшей жены боль не пройдёт никогда...

– Доктор Каррадори...

– Ладно, просто скажите, что вы с дочерью живете нормальной жизнью. Скажите хоть это!

– Ну... да. Мы живём практически нормальной жизнью.

– То есть вы справились?

– Так никогда не скажешь, но если я правильно понимаю, о чём Вы, то да: нас это не уничтожило.

– Спасибо, доктор Каррера.

– За что?

– За то, что рассказали мне всё это. Я серьёзно. И прошу прощения за вторжение.

– Да какое уж там вторжение... Я был рад снова Вас услышать. Но пересказать столько лет по телефону – задача совершенно невыполнимая.

– Обещаю, больше я Вас не побеспокою. Скажу только, что сильнее всего в этой ситуации мне жаль Вас и Вашу дочь, поскольку относительно Вашей бывшей жены я иллюзий не питал. К сожалению.

– Ну да, что уж...

– Доктор Каррера, могу я задать Вам последний вопрос? К тому, о чём мы говорили, он, правда, отношения не имеет, но не даёт мне покоя с самой нашей первой встречи, десять лет назад.

– Валяйте.

– Да это такая мелочь...

– Говорите, не стесняйтесь.

– Вас ведь зовут Марко, верно? Марко Каррера. И родились Вы в 1959-м, как и я. Всё верно?

– Да.

– Жили во Флоренции?

– Да.

– И в детстве играли в теннис?

– Да.

– И в турнирах участвовали?

– Да.

– А в Роверето? Вы играли на турнире в Роверето? Это год 1973-1974.

– Конечно, играл. Это был очень важный турнир.

– Значит, это точно Вы. Роверето, 1973 или 1974 год, точно уже не вспомню. Первый круг. Марко Каррера побил Даниэле Каррадори 6:0 6:1.

– Да бросьте!

– Я всегда думал, что этот единственный гейм Вы мне специально отдали, чтобы я не проиграл всухую, 6:0 6:0. А Вы не помните, да?

– Честно говоря, не припоминаю.

– Ну разумеется. Слишком большая у нас была разница в классе. А знаете что? Я ведь и теннис из-за Вас бросил.

– Да ладно? Серьёзно?

– Абсолютно. После того поражения в первом же круге с единственным взятым геймом, да и то лишь потому, что соперник позволил мне его взять, я понял, что теннис – не для меня. По крайней мере, теннис такого уровня. И забросил всю эту суету, тренировки, турниры... Что тоже стало для меня освобождением.

– Понимаю.

– Так что, кажется, Вы не первый раз спасаете меня из ловушки.

– И мне стоит этим гордиться. Спорт больших достижений – ловушка поистине смертельная. Сам я бросил два года спустя в точно такой же ситуации, продув 6:0 6:0 в первом круге «Аввенире», «турнира будущих звёзд». Соперник не дал мне ни единого гейма, даже из вежливости.

– Чёрт!

– А знаете, кто это был? Кто меня освободил?

– Кто?

– Иван Лендл.

– Поверить не могу!

– Он был на целый год младше. Тощий, как щепка, и с единственным комплектом формы – тем, в котором против меня и играл.