|
Однако под воздействием потрясений последних дней он первым делом подумал о психотронных способностях сестры и испугался ещё больше. А испугавшись, принялся всё отрицать. Признайся, настаивала Ирена, тебе только лучше станет. Марко снова замотал головой, но про себя решил, что на следующий вопрос выложит всё подчистую. Вот только Ирена – fatalità – не задала больше никаких вопросов; она исчезла так же внезапно, как появилась, оставив его лежать, словно палку салями, неспособную даже встать с постели и перевернуть пластинку на проигрывателе, поскольку Laughing, последний трек на стороне A лонгплея If I Could Only Remember My Name, закончился, и игла немилосердно скребла по сгону.
Цчщ. Цчщ. Цчщ. Какой была бы его жизнь, ответь он на вопросы Ирэн или задай она ещё один? А главное, какой была бы жизнь Дуччо Киллери? Да, именно так, потому что, возможно, возможно, поговорив с Ирен о творящемся безумии, он впоследствии уже не стал бы рассказывать этого никому и никогда; поделившись с ней, бесконечно умной, мучительными подозрениями, что вселенную и в самом деле пронизывают потоки оккультных сил, а его друг детства и в самом деле способен ими управлять, Марко, возможно, развеял бы свои подозрения. Он ещё несколько дней ждал, что сестра вернётся к этой теме, но напрасно – Ирена молчала. Он ждал, что его отыщут, вызовут на допрос, неважно, пресса или власти, и случившееся помимо его воли станет достоянием общественности – но за ним так никто и не явился. Он пытался найти слова, чтобы обсудить это хотя бы с другом, но слова не приходили, и даже друг больше не был другом. В конце концов он попытался похоронить эту тайну в себе, но не смог и этого, а проговорился, причём исподтишка, по-воровски, за день до отъезда на каникулы, двум старым приятелям, c которыми почти не виделся и с которыми встретился как бы случайно – только было это совсем не случайно. После ужина он нарочно пошёл в бар на пьяцца дель Кармине, где, как он знал, они часто бывали, и сделал это в припадке мрачного возбуждения, какие бывают у бывших наркоманов, снова решивших подсесть на иглу. Два старых приятеля, с которыми и поговорить-то было не о чем, кроме былых деньков, былых подвигов, былых страстей и былых приключений Неназываемого... Не сумев поступить правильно, он поступил неправильно – самым неправильным образом из всех возможных. И что же он сделал? Ошеломив, даже шокировав их, он рассказал приятелям то, чего на протяжении двух месяцев не рассказывал никому, и сделал это так, словно всегда был одним из них, соглашался с ними – словно не боролся изо всех сил с адской смесью цинизма и суеверий, благодаря которой Дуччо Киллери навечно попал в разряд чернокнижников. Он в точности передал им ужасные слова, брошенные Неназываемым в адрес несчастных созданий («Вы покойники! Вы уже покойники, теперь и меня угробить хотите!»); с невероятным сочувствием изобразил облегчение, с которым обречённые, но ещё ничего не подозревавшие стюардессы выводили их из самолёта; наконец, представил себя человеком, испытавшим глубочайшее, всепоглощающее прозрение, – избранным-коему-был-явлен-божественный-знак. Это было совсем на него не похоже, ведь на самом-то деле он хотел или, по крайней мере, собирался сделать нечто совершенно иное, но тем вечером, поболтав со старыми приятелями, вывалив на них груз своих бед и впечатлив их, как не впечатлял ещё никого и никогда, он сделал именно это. Чем обрёк друга, спасшего ему жизнь, на роковой жребий, с которым сам столько лет боролся и который столько лет отрицал – жребий, от которого Дуччо Киллери так до конца жизни и не суждено было избавиться. А на следующий день, с душой запятнанной и как никогда лёгкой, отправился к морю, чтобы влюбиться в Луизу Латтес.
-ться без ошибки (2009)
ср 20 мая Добрый вечер. Подскажите, если не сложно, этот номер по-прежнему принадлежит доктору Марко Каррере? Прошу прощения за беспокойство 20:44 Да, это всё ещё мой номер. |
