Чуть позже, ближе к вечеру, Летиция позвонила Марко: его отец что, совсем из ума выжил? Последние мозги растерял? Марко, озадаченный не меньше, успокоил её, сказав, что это определённо был розыгрыш: сказал, что проверил, и всё, о чём говорил Пробо, все эти дома, платаны, пророчицы, – всё было взято из статьи «Мэрилебон» в англоязычной Википедии. Однако Летиция, когда-то не пропускавшая ни единой новинки, попросту не знала, что такое Википедия. Интернет не вызывал у неё восторга, Пробо же им страстно увлёкся – в чём как раз и состояла сенсационная новость, доказывавшая, что с возрастом Летиция и Пробо словно поменялись ролями, и теперь уже она пыталась угнаться за меняющимся миром, в то время как Пробо чувствовал себя в нём как рыба в воде, даже позволяя себе время от времени такие вот эстетские шутки – или, если он всё-таки не шутил, такие эстетские планы. Это была невероятная, эпохальная перемена, суть которой Марко и попытался объяснить дочери: дедушка Пробо сёрфит в Интернете и собирается переехать в Лондон, а бабушка Летиция совершенно не сечёт в новинках и безнадёжно отстаёт – революция поистине коперниканского размаха. Но Адель, не знавшая дедушки с бабушкой раньше, не могла осознать масштабов этого события – а Джакомо, как сокрушалась Летиция, обосновался теперь в Америке и семейными делами не интересовался.

Впрочем, чем бы ни были планы Пробо, их стёр с лица земли диагноз, поставленный тремя неделями позже, в дождливую ноябрьскую пятницу, после биопсии тканей, забранных в ходе колоноскопии, проведённой после обнаружения следов крови в стуле во время рутинного анализа. Аденокарцинома. Прощай, Лондон. Прощай, Мэрилебон. Это и правда был конец света, но вовсе не такой, каким он виделся Джоанне Сауткотт. Его заменил печально известный Крестный путь, гордость современной медицины, освобождающий пациента от архаичного механизма исполнения приговора и навязывающий взамен тягостное, зачастую долгое, а иногда и бесконечно долгое движение к концу – путь, традиционно перемежающийся остановками, числом обычно несколько более канонических четырнадцати. Обнаружение болезни. Биопсия. Результат биопсии. Консультации специалистов. Колебания между операцией и терапией. Выбор операции или терапии. Обнадёживающий исход операции или первых курсов терапии. Внезапное открытие, что даже если выбрана операция, в какой-то момент необходима терапия. Побочные эффекты терапии. Изменение протокола терапии. Внезапное открытие, что даже если выбрана терапия, в какой-то момент необходима операция. И далее, далее, далее... Этот путь прямо или косвенно знаком каждому, и кто не знал его да узнает, а кто не знал и не узнает его, либо избранный, либо самый несчастный среди всех прочих.

Бремя ухода за Пробо с самого начала взвалил на себя Марко – какая ерунда, думал он, по сравнению с болезнью, свалившейся на плечи отца, – и сделал это совершенно осознанно. Возвращение Адели стало для него чудом, добавило сил, упорства. Пробо успешно прооперировали кишечник, но вскоре откуда ни возьмись возникли метастазы, поразившие печень и лёгкие. Бороться с ними решили в следующем режиме: зимой – интенсивная химиотерапия; весной приостановка протокола; летом передышка; осенью протокол возобновляется; зимой снова интенсивная химиотерапия и т. д. По словам онколога, при условии стабильного физического и морального состояния Пробо мог прожить ещё долго и вполне счастливо. Что для Марко означало: сопровождать отца на химиотерапию, отслеживать побочные эффекты, контролировать приём лекарств, возить на томографию, вызывать на дом медсестру, чтобы взять анализ крови.