|
Сигарету она держала очень аристократично, двумя пальцами, между указательным и средним. Свитер вычистила. Очень было душно. Никакого внимания на мои слова. Странно. Я понял, она догадалась, что все вранье. – Вы хотите сказать, что мистер Синглтон – сексуальный маньяк и похищает девушек, а вы ему помогаете? Говорю, а что мне остается делать? Знаете, я стащил из банка деньги, должен сесть в тюрьму, если станет известно. Так что он меня как в петле держит. А она смотрит во все глаза. Глаза огромные, ясные, интерес в них так и светится, вроде ей очень хочется выяснить все до конца. (Но не было в них такого, знаете, нахального любопытства.) – Вы ведь выиграли очень много денег, правда? Тут я понял, что запутался. Опять почувствовал себя неловко, даже в жар бросило. – Почему же вы не выплатили те деньги? Сколько выиграли – семьдесят тысяч? Неужели украли больше? А может, вам просто интересно ему помогать? Я вам еще многого не могу сказать. Я целиком в его власти. Она встала, руки в карманах юбки. Взглянула на себя в зеркало (конечно, металлическое, никакого стекла) – на этот раз на себя посмотрела, для разнообразия. – Что он собирается со мной сделать? Не знаю. – А где он сам? – Думаю, скоро приедет. Помолчала немного. Потом вдруг выражение лица стало такое, вроде она о чем то плохом подумала. Поверила вроде, что, может, я правду сказал. – Ну конечно, – говорит, – видимо, это его дом в Суффолке. Ну да, говорю, полагая, что умно ответил. – Нет у него дома в Суффолке, – говорит она, да так это презрительно. Вы можете и не знать, отвечаю. Не очень убедительно. Она бы еще говорила, только я почувствовал, надо это прекратить, я и не подозревал, какая она сообразительная. Не как все нормальные люди. Я пришел спросить, что вы хотите на завтрак, есть каша, яйца и всякое такое. – Не хочу никакого завтрака, комната тесная, здесь ужасно. И что за наркоз вы мне дали? Я не знал, что вас от него будет тошнить. Честное слово. – Мистер Синглтон должен был вас предупредить. Ясно было, она не поверила этой истории. Издевалась. Я заторопился, говорю, чай или кофе, и она сказала, кофе, только если вы при мне первый выпьете. С этим я и ушел, вышел в наружный подвал. Прежде чем закрыл дверь, она мне: – Вы зажигалку забыли. У меня другая есть (на самом деле – нет). – Спасибо, – говорит. Странно, она вроде готова была улыбнуться. * * * Я приготовил растворимый кофе и принес ей. Она внимательно следила, как я отпил из чашки, потом сама сделала несколько глотков. И все время задавала всякие вопросы... Нет, все время я чувствовал, что она может задать мне вопрос, неожиданно спросить что нибудь и застать врасплох, поймать. Например, долго ли ей придется тут быть, почему я с ней хорошо обращаюсь и всякое такое. Я заготовил ответы, но знал, что они не очень то убедительные, с ней было не так то просто изображать и придумывать, чтоб поверила. Наконец говорю, сейчас пойду по магазинам, пусть подумает, что ей нужно. Сказал, куплю все, что ей нужно. – Все? – спрашивает. В пределах разумного, говорю. – Это вам мистер Синглтон так приказал? Нет, это будет все от меня лично. – Мне нужно только, чтобы меня выпустили отсюда, – говорит. И все. Больше не мог вытянуть из нее ни словечка. Ужасно. Вдруг замолчала, не желала говорить, так что мне пришлось оставить ее в покое. * * * И за обедом не желала разговаривать. Я приготовил все в наружном подвале и принес ей в комнату. Только она почти ничего не съела. Опять попыталась взять меня на пушку, и так это холодно со мной, прямо ледышка, ну да я и ухом не повел. |
