Затем они показали ему, как это делается. Лоу был потрясен. Весь мир, включая звездную систему с ее солнцем, планетами, Поясом астероидов, кометами, метеоритами и другими космическими телами, оказался на расстоянии вытянутой руки. Он мог по желанию, не сходя с места, проникнуть внутрь и исследовать строение любого предмета, образования, живого существа. Ему было доступно все: от клеточной ткани мелкого беспозвоночного, обитающего в морских глубинах, до расплавленной магмы в глубинных слоях планеты. От глаза парящей над океаном птицы до короны протуберанцев, окружающей желтый карлик — горячее местное солнце. Ему не надо было даже напрягаться. Восприятие его раздвинулось до немыслимых пределов. Но в то же время он утратил обычные человеческие чувства: обоняние, осязание, вкус. Бостон мог часами путешествовать по клеткам и капиллярам, образующим распустившийся цветок, но не мог ощутить его запаха.

— С меня довольно! — промыслил он в нахлынувшем раздражении. — Мне необходимо вернуться.

— Куда вернуться? — удивились ближайшие соседи. — В этом нет нужды. Все точки в нашем мире равнозначны.

Лоу еще раз раскрыл рецепторы и убедился в их правоте.

— Я не то имел в виду. Я должен вернуться обратно, в реальный мир. В наше обычное измерение. Неужели вам самим никогда не хочется там побывать?

— О, сладость дивная единственного вдоха! — надрывно откликнулся кто-то из окружающих. Один? Или миллиард?

— О, слезы от соринки, в глаз попавшей! Давленье ветра на горячей коже! Прохлада, сырость, сухость… Волшебство обычных чувств! Мы все хотим вернуться!

— Эй, да вы что, спятили? Кто вам мешает вернуться? Разве переход через «Око» не двусторонний процесс? Машина снова запущена, и вы можете спокойно выбраться отсюда. — Он активировал часть рецепторов и убедился, что все механизмы продолжают функционировать, лучи по-прежнему перекрещиваются над островом, а плоский диск «Ока» вращается, не снижая оборотов.

— Твоя горячность нам понятна, — вторглась в его сознание одинокая мыслеграмма; на этот раз Лоу точно определил, что она принадлежит первому Мыслящему, — что же, не ведал ты, что путь назад утерян. Ты видишь сам, что в этом измеренье привычных больше нет координат. Проникнуть мы способны в суть явлений — структура «Ока» нам ясна в деталях. Мы видим все: машины, острова, все пять лучей и точку их скрещенья. Лишь одного увидеть мы не можем — той части «Ока», что вратами служит из мира нашей скорби в мир другой. И в этом — вся трагедия народа!

— Века искали мы отсюда выход, — подхватили десятки и сотни бесплотных голосов, — и не нашли. Отсюда нет возврата. Отсюда «Око» не увидеть нам.

— Согласно вероятностным законам… — начали было привычную дискуссию около тысячи самых ревностных полемистов, но Лоу было не до них. Он еще раз огляделся в недоумении. Серое пятно по-прежнему четко обрисовывалось среди клубящейся белесой мути.

— Ничего не понимаю. Вот же оно, прямо здесь!

— Конечно здесь, наивный наш двуногий! — воскликнули разом миллионы исстрадавшихся коцитан. — Оно всегда здесь было, все столетья, но мы его увидеть не могли.

— Зато я его вижу! — отрезал Лоу и решительно двинулся к серому пятну.

— Не может быть! — хором промыслили десять тысяч скептиков.

— А вдруг как раз и может? — Первый Мыслящий простер рецепторы и проник в изначальную структуру новичка.