* * *

— Вот так история! — засмеялся Крохин.

— Не говори, — подтвердил Борис.

Крохин посмотрел на часы.

— Ладно, Борис. Пойду служить дальше.

— Давай. Авось получится из тебя охотник за привидениями, — махнул рукой Комбат.

Крохин сел в машину и уехал, а Рублев пошел к морю, чтобы отыскать подходящую забегаловку и нормально позавтракать.

В гостиницу он вернулся только к обеду.

Судя по спокойствию в холле и коридорах, здесь не произошло ничего трагического. И это не могло не радовать: Борис, при том, что нервы у него были крепкие и терпение железное, не мог себе представить хорошего отдыха там, где убивают.

Размышляя о том, что происходит в гостинице, Борис поднялся на этаж, подошел к дежурной и неожиданно спросил у нее:

— А что это за ерунда насчет Черного Матроса?

— Как «ерунда»?! — возмутилась дежурная. — Никакая это не ерунда! Люди-то умирать стали.

— Так мало ли отчего люди могут умереть! При чем тут мертвый матрос?

Дежурная, кажется, нисколько не смутилась, что с ней разговаривает абсолютно незнакомый человек. Наверное, сыграла роль осведомленность Комбата.

— Какой же он мертвый? Он не мертвый. И не человек совсем, а дьявольское отродье.

— Вы в это верите?

— А кто же людей-то поубивал?

— Никто их не убивал, — возразил Рублев, хотя сам в это ни капельки не верил. — Там же несчастные случаи! А этот, которого я вчера нашел, он сам повесился.

Дежурная отодвинулась от Рублева подальше, как будто опасаясь заразиться какой-нибудь внезапной и страшной болезнью.

— Да как же сам? Да чтоб Семен когда-нибудь такое удумал!

— Люди разное могут придумать, — философски заметил Рублев.

— Семен, — понизила голос дежурная, — человек был верующий, в евангелистскую церковь ходил. Самоубийство — это грех. Никогда бы он до такого не дошел!

Комбат подумал, что любая вера — не препятствие. Потому что всякое бывает в жизни. Может, и религиозные убеждения не помешали этому монтеру влезть в шахту подъемника и затянуть петлю на горле. Когда человек в состоянии аффекта, ему редко удается вспомнить все то, что обычно формирует и стабилизирует его жизнь, не дает прервать ее вот так — жестоко и бессмысленно.

— Скажите, а может, у него случилось чего нехорошее? — участливо спросил Рублев, продолжая разыгрывать из себя разговорчивого постояльца.

Дежурная определенно не замечала, что с ней играют. Она отвечала на полном серьезе, не удивляясь, что незнакомый человек прицепился к ней с подозрительными вопросами.

— Да говорю же — ничего с ним плохого не было. И быть не могло. Они с женой только что закончили ремонт, диван новый купили. С чего бы это человеку в такое время руки на себя накладывать?

Рублев не понаслышке знал, что такое ремонт. Тут как раз впору повеситься, застрелиться, отравиться. Желательно — одновременно… Шутка, конечно!

Дежурная между тем продолжала:

— Тут же все боятся, никто не хочет работать. Директор не подписывает заявлений по собственному желанию, чтоб люди не разбежались до единого. Но вот еще раз кого-нибудь Матрос убьет — и все просто уйдут, попомните мое слово!

Комбат бы не удивился и такому раскладу.

С другой стороны, возможный сценарий проблемы отчетливо вырисовывался перед Борисом. Если есть некто, кому выгодно сорвать продажу гостиницы, он запросто может разыграть это действо с Черным Матросом.

— А Матроса этого видел кто-нибудь? — осведомился Рублев.