Все это было в определенной мере небесполезным и демонстрировало, что мой личный статус из совершенно неопределенного перескочил на какую то другую, более уважаемую ступень, но ложкой дегтя в эту бочку меда вливалось одно неприятное обстоятельство.

Никто из участников наших телеконференций не имел привычки представляться вслух по имени должности. Да, ФИО и контактная информация высвечивались везде, где могли бы понадобиться, хоть на том же планшете, вот только вместо связной последовательности букв и цифр я, в лучшем случае, видел… Картинку, ага. Вроде тех, что печатали когда то на матричных принтерах. Помню, в Фанином имении при ремонте одного из флигелей наткнулся на целую кипу таких шедевров, созданных древними программистами. И долго соображал, репродукции каких художественных и не очень произведений они пытались изобразить. Но там хотя бы не было проблем найти оригинал и сравнить, а тут…

Поэтому все разговоры протекали совершенно одинаково. Приветствие, обмен неконкретными любезностями, подтверждение взаимной заинтересованности и обещание вернуться к переговорам при наступлении подходящего момента. Где то на третьей дюжине напористых коммивояжеров такое времяпровождение начало меня утомлять. Наверное, ещё и потому, что незнакомые лица выглядели одинаково мутными пятнами.

– Все в корзину, товарищ Джорег. Все в корзину.

– Вашбродие?

– Вы можете просто записать это послание и отложить до лучших времен?

С адъютантом работать было проще: она фильтровала всю связь сама, опускаясь до обращения ко мне только в крайних случаях. Жорик настолько смелым быть не хотел. Ни в какую.

– Да как прикажете, вашбродие! Только вы бы все таки посмотрели, а то мало ли?

Не мало. Много.

– Товарищ Джорег…

– Вы только гляньте, хоть одним глазком!

Это значит, что надо тащиться на мостик, потому что внутренняя АТС до сих пор не настроена на перевод звонков в ближайшую зону приема. Связист клялся и божился, что вот вот все будет готово, но это самое "вот вот" почему то наступать не торопилось. Хотя, если учесть, что системы базы худо бедно, но завязаны на меня, а я сейчас как раз нахожусь в полуразобранном состоянии…

М да. Придется прогуляться.

– Труба зовет?– поинтересовался Вася.

– Ага.

Снимать защитную амуницию проще, чем надевать: потянул за ремешок, она и распалась на составные части до следующего раза. Можно было, конечно, и не разоблачаться, тем более, что экранирование энергии происходило с обеих сторон, то бишь, в блестючей куртке окружающий холодок казался почти приятным, но уж слишком нездоровый интерес такой наряд вызывал у половинчиков, а играть в утку с выводком утят на хвосте как то не улыбалось.

– Хорошо себя чувствуешь?

– Нормально.

И все таки, слишком это подозрительно с его стороны. Собственно, никто больше состоянием моего здоровья не интересуется в принципе, а Вася норовит задать дежурный вопрос при каждом удобном и неудобном случае. Люди так поступают обычно, когда чувствуют себя в чем то виноватыми. А нелюди?

– Проводить?

– Сам дойду.

Ноги, тьфу тьфу, не пострадали. Держат. И нет никакого труда в том, чтобы преодолеть несколько сот метров пути по спирали коридора, который…

– Масса комендант?

Который внезапно и намертво перегородила шкафообразная фигура квартирмейстера.

Ростом он был выше меня ровно настолько, чтобы маячить перед глазами своей улыбкой, широкой, белозубой и одинокой: остальные черты лица успешно растворялись и пропадали в пространстве. И я мрачно подозревал, что если подручный Рихе вздумает вдруг снять свой яркий комбез, растопырившийся во все стороны карманами, кармашками и карманчиками, обнаружить его присутствие можно будет только на ощупь.