Понять, в чем вымазался, я не успел: длинное щупальце, бодро свесившееся с Гришиного плеча, шершаво прошлось по ладони, стирая странную слизь, и тут же подтянулось обратно.

– Не шали, Пузырёк,– широкая ладонь шутя хлопнула по голове осьминога, заставляя пары глаз зажмуриться, хотя явно блаженно, а не испуганно.

Нет, он точно из этих. Из бывших, что называется. Потому что даже в балахоне, напоминающем растянутую вязаную кофту, выглядит ровно так же, как и в том мундире, по прибытии. Подтянуто и с достоинством. Но тем лучше, значит, я пришел точно по адресу.

– Прошу простить моего питомца, сир. Он просто не мог удержаться.

От чего? Моя рука показалась ему вкусной?

– Это его любимое лакомство.

Гриша запустил собственные пальцы в ближайшее панно, поболтал ими, словно что то наматывая, и едва успел вытащить обратно, как попал в настоящий кокон щупалец. Правда, одно почему то все равно потянулось ко мне.

– Вы ему нравитесь, сир.

Открытие, можно подумать. У меня в голове вообще медузы сидят и на жизнь не жалуются, так чем осьминог хуже? И там, и тут морепродукты. Правда, при нормальном положении вещей нужно, чтобы это они мне нравились, а не наоборот.

– Надеюсь, я не помешал вам распаковываться и обустраиваться?

– Усилиями моего квартирмейстера это заняло совсем немного времени, сир. Вам не о чем беспокоиться.

– Всего, э, достаточно?

– Не хватает только приказов, сир. Но я полагаю, они появятся. В надлежащее время.

– Сказать по правде, товарищ Рихе…

Нет, мне не стыдно. Я, конечно, не Вася с его богатым жизненным опытом, но смущаться тоже уже почти перестал. Я просто подбираю слова.

– Да, сир?

– Понятия не имею, что с вами делать. То есть, представляю себе, что вы и ваша команда можете, но как все это использовать… Я никудышный сюзерен, если вы ещё не поняли.

– Не имеет никакого значения, что вы думаете о самом себе, сир. Свои мысли нельзя вложить в чужие головы.

Это он меня так успокаивает? Надо признать, у него получается. Скажи точно то же самое адъютант или даже Вася, я бы начал спорить, хотя бы мысленно. А Гришу хочется слушать и слушать, неважно, что он ещё вздумает заяв…

Гипнотизер он, что ли, профессиональный? То, что не мозгоправ, это ясно, мозгоправа натурального я видел. Даже в родственных отношениях состою с недавних пор. Но талант налицо, ага. Хотелось бы верить, что не криминальный.

– Товарищ Рихе, мне нужно кое о чем вас спросить. Но для начала– попросить. Если, конечно, такую просьбу вообще можно исполнить.

– К вашим услугам, сир.

– Вы не могли бы, э… слегка убавить мощность вашего сигнала?

– Сир?

– Нет, я ни в коем случае не против. Мне нравится, правда. Это очень приятно. Но полагаю, оно же не обязательно должно быть все время, да?

– Вы удивительны, сир. Просто невероятны.

Э нет, вот так делать не надо! Ещё пара делений по шкале, и я паду, окончательно сраженный этим его обаянием. Да, мне будет хорошо, просто замечательно, но потом, когда срок контракта подойдет к концу, боюсь, вести я себя начну ничуть не лучше той необъятной клумбы.

– Товарищ Рихе!

Он не сделал ничего, кроме как щелкнул по одному из щупалец, свисающему на грудь, и все же что то случилось. Как будто солнце за тучку зашло.

– Я должен принести свои самые искренние извинения, сир. С моей стороны это было слишком дерзко. Но я, как и мой питомец, иногда просто не могу удержаться.

Господи, да о чем он говорит?

– И вы вправе поставить меня на одну ступень с безмозглым животным, если пожелаете, сир.