Если даже моё примитивное устройство справляется на ура, что же чувствуют они?

– Ты бы уже отвисал, Лерыч, в самом деле.

– Зачем?

– Затем, что представление начинается.

Часть 6

Да оно мне и раньше нужно не было, а уж после только что увиденного балета и вовсе потеряло актуальность. Только если ради проформы посмотреть. Расширения кругозора, ага, хотя дальше, пожалуй, уже не надо: имеющегося за глаза и за уши хватит.

Ну зато теперь стало понятно, почему команда вечно группируется одним и тем же образом, когда собирается вместе. Я то думал, что этого требуют инструкция, устав и регламент, а на деле все оказалось гораздо проще. Одна и только природа. Человеческая. Но возникает другой вопрос.

А как со мной то все происходит?

Вроде бы адъютант не ходила рядом только слева или только справа. Даже приближалась, что называется, вплотную, телом к телу. Ей тогда было неприятно? Или даже больно?

Ещё мышку можно вспомнить, которая дистанцию тоже не слишком держала, особенно наедине. Что она чувствовала в тот момент? Если тоже боль, то…

– Варс.

– Может, отложим пока нашу викторину?

– Это важно.

– Так, что подождать не получится?

– Да.

– Эх… Ну давай, только быстро.

– У меня же нет такого поля, как у вас, да?

– Риторические вопросы лучше задавать себе самому.

– Я серьезно. Поля нет, так? Значит, вы можете приближаться ко мне безо всяких ощущений? В смысле, голова не болит и все такое?

– Ощущения есть.

– И какие?

– Удивительные,– огрызнулся Вася.– Лерыч, имей хоть немного уважения, а? Люди же стараются, если ты не заметил.

Это точно. И зрители, и актеры. Первые заняли места в выстроенном амфитеатре, вторые начали выдвигаться в его центр. По очереди.

Можно было бы приравнять происходящее к пантомиме, потому что не было слышно ни единого звука и с той, и с другой стороны, но полноте картины не доставало зрительных образов. Никаких ярких костюмов, наоборот, какие то невнятные трико, хорошо ещё, не телесного цвета, а просто серые. Никакого грима и причесок: в чем прибыли на базу, в том и остались. И конечно, та же неподвижная сосредоточенность лиц, что и у зрителей.

Я честно попробовал глянуть на все это, что называется, другим глазком. Ситуация нисколько не прояснилась. Возможно, помогла бы таблица цветовой кодировки, но мне её никто предоставлять не собирался. А просто смотреть на движение радужных облаков было ещё менее интересно, чем наблюдать за…

– Что он вообще делает?

Первый из артистов изображал по центру амфитеатра физзарядку. Причем не бодрую производственную гимнастику, а нечто похожее на у шу, которым занимаются в садах и скверах жители Поднебесной. Только ещё более медленное и плавное.

Понятно, что так двигаться тоже под силу не каждому, но брать деньги за просмотр этого черепашьего шага? Бред какой то.

– Делает неплохо, кстати.

– Но что?

– Превозмогает.

– Э…

– А, ну да, ты же не в курсе.

И знакомы мы, видимо, первый день, если он все время забывает о моей неосведомленности насчет местных реалий.

– Выходит за пределы своих врожденных возможностей.

– И это достойно восхищения?

– Ещё какого.

Да неужели? Тогда мне лучше наших акробатов не вспоминать. И жонглеров тоже. Иначе мозг совсем порвет.

– Если коротенечко, то у каждого из нас своя специализация.