– Что, не нравится, щенок? В таком случае, тебе лучше передумать. Потому что ничего ты с этим уже не сделаешь. Сейчас я сделаю так, что ты никого уже не сможешь убить. Эта машина сильнее, чем чья‑либо воля. Когда она тебя сломает, ты останешься сломанным. Даже если ты и не был до сих пор ничтожным трусом – будешь. Ты не сможешь убить меня. Ты не сможешь…

Эти слова вновь и вновь эхом отзывались в его мозгу – постгипнотический эффект. Он не мог убить – но он должен! Образ испуганной девушки в стене снова вернулся, и он сделал еще один неуверенный шаг к проклятой кнопке.

Однако он все равно не мог убить…

Что‑то случилось с освещением в комнате. Лампы стали зелеными. Или, вернее, это зеленый свет проникал сквозь массивную дверь за стеной. Критическая ситуация. Он должен действовать, и осталось всего два шага…

Зеленоватый туман заполнил комнату, быстро поднимаясь против витрилитового барьера, который отделял его от Стивена Орко, – или так было только в его глазах? Серые стены расплывались, и ему показалось, что они намерены раствориться и открыть ему новую неожиданную картину.

В коже возник странный зуд. Что‑то заставило онеметь все его ощущения. Немота охватила все его члены. Он яростно выбросил руку к красной кнопке, или только попытался? У него больше не было руки. Тьма аннигилировала все. Он не почувствовал, когда упал на пол.

ЗВЕРЬ ТУМАНОВ

Боба Стара привел в чувство приглушенный рев дюз снижающегося корабля. Пронизывающий холод заставил онеметь его напряженные конечности, и глаза открылись навстречу гнетущим зеленым сумеркам. Он увидел, что лежит на замерзшей земле, все еще скованный зудящим параличом, который лишил его сознания.

Пытаясь собраться с чувствами, он огорченно пытался вспомнить, что пробел в сознании содержал что‑то немыслимо ужасное. Наверное, мозг не справился с этим и отринул для сохранения рассудка.

Спустя мгновение, однако, тошнотворный факт собственной неудачи вернулся. Отчаяние смыло все остальные полувоспоминания, и он опять на время погрузился в безнадежную и сокрушенную апатию, пока усиливающийся рев дюз не стал настолько громким, что он уже не мог его игнорировать. Вдохнув ледяного воздуха, он с трудом уселся. Он был изумлен, обнаружив, что находится на самом краешке манящей бездны. Плоское и пустое лицо Нептуна было изуродовано не более чем в двенадцати футах от того места, где находился он, жутким провалом зеленоватой тьмы. Он, похоже, не имел ни противоположной стены, ни дна. Он отполз от него, собрав все свои силы.

Хруст под чьей‑то ногой подхлестнул его нервы. Он мгновенно повернулся и затем ухмыльнулся с потрясенным облегчением, увидев двух своих телохранителей, благополучно выбравшихся из этой неописуемой бездны и глядящих на смутное голубое мерцание в облачной тьме над головами.

– Эй! – громыхнул Хал Самду. – Это корабль.

– И вовремя же, мы спасены! – прохрипел Жиль Хабибула. – Знает дорогая жизнь, мы достаточно долго ждали, погибая в этой коварной стуже.

– Жиль, – позвал возбужденно Боб Стар. – Как вы здесь оказались? И что это за провал?

– Ах, парень. – Толстяк подошел к нему, колыхаясь при ходьбе, стараясь не приближаться к жуткой бездне и, тем не менее, с облегчением вздыхая. – Мы думали, ты так и не очнешься, прежде чем умрешь от холода.

Гигантская сила Хала Самду подняла его на ноги.