Затем его голос почернел от ненависти.

– Я знаю, что вы, двое, – два ничтожных телохранителя того жалкого придурка, который называет себя Бобом Старом, – сказал он. – Я думаю, он вновь придет в сознание. Скажи ему, что я пощадил его еще раз – в награду за то, что он не убил меня.

Он засмеялся, словно это была грязная шутка.

– Скажи ему, что вы, трое, – единственные живые люди на этом континенте, – продолжал он. – Скажи ему, что до моря пять тысяч миль и девять тысяч миль паковых льдов до острова Виляр. Боюсь, ему не хватит жизни, чтобы добраться туда, но вполне хватит времени, чтобы пожалеть, что он не нажал кнопку.

Он не сказал, какую кнопку, парень. Однако он рассмеялся опять – это был страшно‑гулкий смех из пустоты. И затем он сказал:

– Передайте Бобу Стару, что я исправлю допущенную оплошность в отношении его матери.

Потом он закрыл люк. Кто‑то закричал, заухал – возможно, это были его новые друзья. Завизжал штурвал воздушного шлюза, зеленый туман заклубился, и корабль, который нельзя было увидеть, улетел – даже струи не светились.

Старый солдат задрожал.

– Это потому, что с неба ударил бледно‑розовый луч света, я и предположил, что это был корабль. Луч прорезал облака и уперся в форт. Ужасное зрелище! Стены растворились в туман, искры и огненную пыль, и сама земля сгинула, и остался этот жуткий провал, уходящий вглубь планеты.

Жиль Хабибула вздрогнул.

– Ах, я, бедный! Кометчики – страшные враги. Я почти жалею, что этот корабль прилетел спасти нас. Если мы и покинем Нептун, то лишь для того, чтобы увидеть, как человечество будет уничтожено оружием, которого мы не знаем, и врагами, которых мы даже не увидим.

– Не говори так, Жиль! – Хал Самду грозно сжал гигантские кулаки. – Если мы выживем, то будем драться за Систему и за Хранителя Мира. Пошли! – Он нетерпеливо повернулся. – Мы должны отыскать корабль Легиона, прежде чем он улетит и оставит нас здесь.

Неуверенное сияние струй исчезло в облаках, но Боб Стар почувствовал слабый удар, когда корабль коснулся мерзлой равнины.

– Он опустился слишком жестко, – тревожно прошептал он. – Кажется, дюзы не работали временами, судя по свечению. Боюсь, что он рухнул.

Они бежали, спотыкаясь в тяжелой тьме, вдоль кромки бездны, туда, где исчезли отблески дюз. То, что они нашли, уже не было великолепным крейсером Легиона, а только грудой искореженного металла.

– Жизнь моя дорогая! – прохрипел Жиль Хабибула. – Здесь осталось не больше носа от несчастного корабля. Он никого уже не унесет с этой жуткой земли. Мы останемся здесь замерзать и умирать, как задумали Орко и его друзья‑чужеземцы.

Боб Стар мрачно взирал на обломки. Огромные пластины брони были измяты и почернели, а массивные балки выпирали из разорванной плоти корабля, как сломанные кости. Иллюминаторы были выбиты, как ослепшие глаза. Дюзы расплющены. А колоссальная протонная пушка вырвана с турели. Этот погибший корабль только что был боевым кораблем Легиона…

Сердце его подскочило к горлу. Он отвернулся и грустно покачал головой. Он увидел, что Жиль Хабибула и Хал Самду глядят на него.

– »Непобедимый»…

Отчаяние парализовало голос, однако уже не нужно было ничего говорить. Могучий «Непобедимый» превратился в эти исковерканные обломки. Это означало, что жест дружбы не увенчался успехом. Это означало, что кометчики не имеют мирных намерений, и теперь, поскольку они освободили Стивена Орко, этот архипредатель сможет защитить их от АККА.

– О, горе! – горько стонал Жиль Хабибула. – Это только ничтожный кусочек великого «Непобедимого».