– Долго мы ждали, дружище. Смертельно долго…

– Провал? – Он пустым взглядом посмотрел на него, в то время как Жиль Хабибула оттаскивал его подальше от края. – Где мы?

– Это то, что осталось от тюрьмы. – Голос старого солдата был тонок от страха. – После того, как нападавшие забрали узника, с неба ударил красный свет – там, должно быть, находился их невидимый корабль. Стены под ним превратились в ничто. Сама земля превращалась в красное пламя и исчезала. Ах, дружище, этот жуткий провал – все, что осталось от тюрьмы, гарнизона и крейсеров Легиона, стоявших за стеной. Я не понимаю…

– Так он сбежал!

Боб Стар тяжело повернулся к этой чудовищной бездне, чувствуя себя слишком слабым даже для того, чтобы броситься в нее. Он подвел Легион, и последствия этого парализовали его мозг. Теперь ничто не имело значения. Он был пуст, равнодушен, и глаза его глядели на судорожные всплески пламени, вырывающегося в облаках из дюз.

– Он садится поблизости! – просопел Жиль Хабибула с благодарностью. – Кометчики бежали с узником, а все остальные погибли, но мы, по крайней мере, спасены.

– Скажи мне, – настойчиво прошептал Боб Стар, – как вам удалось выбраться?

– Нам и не удалось, парень, – ответил Жиль Хабибула. – Это узник пощадил наши жизни. Я даже не знаю, почему. Он сказал нам, что в действительности он – великий мятежник Орко, однако я полагаю, что ты об этом уже знал.

– Знал, – грустно ответил Боб Стар. – Я должен был убить его, если возникнет опасность его бегства. – Он всхлипнул, хотя и пытался сдержаться. – Но… я не смог этого сделать.

– Мы с Халом ждали тебя в коридоре снаружи. – По счастью, старик, похоже, не заметил его слез. – Внезапно мои старые нервы были потрясены жуткой тревогой. Зазвучала сирена, и на посты побежали полуодетые люди.

Большинство из них не добежало. Они падали, приятель, поражаемые тварями, которых даже не видели. И зеленый туман закрыл мои старые глаза. Я беспомощно упал вместе с остальными. Пожалуй, немного раньше остальных, ради спасения моей драгоценной жизни.

Хотя в то время, когда я цеплялся за свой старый помутневший рассудок, Хал и все остальные, похоже, уже ничего не видели. Я услышал лязганье замка и увидел, как поворачиваются эти огромные двери. Потом я услышал, как какие‑то жуткие существа проникли внутрь, – я их так и не увидел.

Неожиданно из камеры вышел заключенный Орко – он говорил и жестикулировал, обращаясь, похоже, к пустому пространству. Ответом ему были совиные крики и громыхание, от которых кровь стыла в жилах. И твое тело, парень, плыло за ним следом, несомое кем‑то, кого я, по счастью, не видел.

Узник показал на Хала и на меня, и что‑то подняло нас – что это было, я не знаю. Однако нас вынесли из тюрьмы и бросили сюда, на эту мерзлую землю – не постелив покрывала или хотя бы куртки и не дав даже жалкого кусочка пищи.

Поблизости находился какой‑то гигантский корабль. Ничего подобного я прежде не видел – да его и нельзя было увидеть, так как он был невидим, – но зато слышал гул механизмов и лязг открывающихся воздушных шлюзов. Мое бедное старое сердце едва не остановилось, когда узник заговорил со мной. Голос его звучал прямо напротив, хотя я и не видел его.

– Ты Жиль Хабибула, взломщик замков, – приветствовал он меня. – Поклон твоему знаменитому искусству. – Он засмеялся, однако мне это не очень понравилось. – Я думаю, мы с тобой братья.

Затем его голос почернел от ненависти.