— Я слушаю вас, — повторяет голос.

— А это важно? Назвать дату рождения? В квартире, в которой я на данный момент проживаю…

— Вы можете говорить громче и четче?

Сеня осознает, насколько огромна пропасть, которая разделяет его и женщину в трубке. Он чувствует небывалое напряжение, осознает, что сейчас от него требуются усилия, на которые он попросту не способен. Хотя ведь это должно быть элементарно — вызвать полицию, с этим может справиться и ребенок, оставшийся дома один.

— Послушайте, у меня дыра в черепе. Я слышу, как в нем свистит ветер и щекочет мозги.

— Дыра в черепе? Вам нужна скорая?

— Я сбежал из больницы. Там очень много народа. Вещи пропали. Бывший мясник… Он накладывал бинт и предлагал свою дочь. В жены. А у меня в соседней комнате пленница. Адрес забыл. Помню, что канал Грибоедова, но вот номер… Это трехзначная цифра, начинается на единицу.

— Это загадка?

Сеня принуждает себя говорить полными предложениями, медленно и отчетливо. Но рот пересыхает, мысли путаются и вылетают через дыру в голове. Кажется, Сене все-таки удается назвать свои имя, фамилию и год рождения, сообщить обстоятельства дела. Женщина в трубке не выказывает никаких признаков нетерпения, удивления или издевки, и все же по окончании разговора у Сени остается ощущение недосказанности, двойственности, которого никак не ждешь от беседы с полицией. Восприняты ли его слова всерьез? А если нет, в какой момент женщина утратила к этому разговору практический интерес и просто начала ждать, когда можно будет повесить трубку?

Сеня замечает в зеркале заднего вида обеспокоенный взгляд водителя. Он больше не сообщает: «Похоже, ты сильно преувеличил масштаб проблемы» — скорее, нечто противоположное. Водитель крутит ручку громкости на магнитоле, прибавляя звук спортивной программы. Журналист берет интервью у футболиста команды «Уфа» после матча с «Зенитом». Судя по голосу футболиста, результат его не удовлетворил. Журналист обращается к игроку на «ты» и вообще всей манерой речи подчеркивает, что с футболистом у него равноправные, дружеские отношения.

— Что случилось, Серег? — интересуется он.

— Мы проиграли.

— А почему? В чем причина, на твой личный взгляд? — чем тише, мрачнее звучит голос спортсмена, тем больше приободряется интервьюер.

— На мой личный взгляд? Мы не показали свою игру.

— Свою игру?

— Свою игру. Мне пора в раздевалку.

— Сереж, еще только один вопрос.

— Мне некогда.

— Один вопросик!

— Везет тому, кто везет, — неожиданно говорит футболист. — Это да. Но бывает такое, что и не везет.

Водитель тормозит у обочины.

— Нормально, если высажу прямо тут?

— Конечно.

— Погоди.

Водитель залезает в карман и, достав несколько мятых бумажек, отдает Сене.

Сеня смотрит на деньги, потом на водителя. Всегда подчеркнуто, до болезненности вежливый Сеня не говорит ни «спасибо», ни «до свидания» и покидает салон, ступая в глубокую черную лужу. Он спускается в метро и садится на лавочку на перроне. Сеня так громко дышит, что все на него оборачиваются, но никто не рискует предложить помощь. Затем Сеня заходит в вагон и проезжает несколько станций, сидя рядом с подростком, который играет в какой-то шутер на портативной консоли. Подросток играет не очень внимательно и периодически отвлекается на разговор с приятелем. Подросток сидит, широко разведя ноги, не замечая бедственного положения Сени. Сеня наклоняется, смотрит на экран и говорит:

— Эй, от тебя там человек в трусах убегает.