В моих глазах по косточкам

         Изрезал лекарь Демушку,

         Циновочкой прикрыл.

         Я словно деревянная

         Вдруг стала: загляделась я,

         Как лекарь руки мыл,

         Как водку пил. Священнику

         Сказал: «Прошу покорнейше!»

         А поп ему: – Что просите?

         Без прутика, без кнутика

         Все ходим, люди грешные,

         На этот водопой!

         Крестьяне настоялися,

         Крестьяне надрожалися.

         (Откуда только бралися

         У коршуна налетного

         Корыстные дела?)

         Без церкви намолилися,

         Без образа накланялись!

         Как вихорь налетал —

         Рвал бороды начальничек,

         Как лютый зверь наскакивал —

         Ломал перстни злаченые…

         Потом он кушать стал.

         Пил-ел, с попом беседовал.

         Я слышала, как шепотом

         Поп плакался ему:

         – У нас народ – всё голь да пьянь,

         За свадебку, за исповедь

         Должают по годам.

         Несут гроши последние

         В кабак! А благочинному

         Одни грехи тащат! —

         Потом я песни слышала,

         Всё голоса знакомые,

         Девичьи голоса:

         Наташа, Глаша, Дарьюшка…

         Чу! пляска! чу! гармония!..

         И вдруг затихло все…

         Заснула, видно, что ли, я?..

         Легко вдруг стало: чудилось,

         Что кто-то наклоняется

         И шепчет надо мной:

         «Усни, многокручинная!

         Усни, многострадальная!»

         И крестит… С рук скатилися

         Веревки… Я не помнила

         Потом уж ничего…

         Очнулась я.