«Я не ропщу, – сказала я, —

         Что Бог прибрал младенчика,

         А больно то, зачем они

         Ругалися над ним?

         Зачем, как черны вороны,

         На части тело белое

         Терзали?.. Неужли

         Ни Бог, ни царь не вступится?..»

         – Высоко Бог, далёко царь…

         «Нужды нет: я дойду!»

         – Ах! что ты? что ты, внученька?..

         Терпи, многокручинная!

         Терпи, многострадальная!

         Нам правды не найти. —

         «Да почему же, дедушка?»

         – Ты – крепостная женщина! —

         Савельюшка сказал.

         Я долго, горько думала…

         Гром грянул, окна дрогнули,

         И я вздрогнула… К гробику

         Подвел меня старик:

         – Молись, чтоб к лику ангелов

         Господь причислил Демушку! —

         И дал мне в руки дедушка

         Горящую свечу.

         Всю ночь до свету белого

         Молилась я, а дедушка

         Протяжным, ровным голосом

         Над Демою читал…

ГЛАВА V. ВОЛЧИЦА

         Уж двадцать лет, как Демушка

         Дерновым одеялечком

         Прикрыт, – все жаль сердечного!

         Молюсь о нем, в рот яблока

         До Спаса не беру [82 - Примета: если мать умершего младенца станет есть яблоки до Спаса (когда они поспевают), то Бог, в наказание, не даст на том свете ее умершему младенцу «яблочка поиграть».].

         Не скоро я оправилась.

         Ни с кем не говорила я,

         А старика Савелия

         Я видеть не могла.

         Работать не работала.

         Надумал свекор-батюшка

         Вожжами поучить,

         Так я ему ответила:

         «Убей!» Я в ноги кланялась:

         «Убей! один конец!»

         Повесил вожжи батюшка.