Чин важный, род вельможеский,

         Весь век чудил, дурил.

         Да вдруг гроза и грянула…

         Не верит: врут, разбойники!

         Посредника, исправника

         Прогнал! дурит по-старому.

         Стал крепко подозрителен,

         Не поклонись – дерет!

         Сам губернатор к барину

         Приехал: долго спорили,

         Сердитый голос барина

         В застольной дворня слышала;

         Озлился так, что к вечеру

         Хватил его удар!

         Всю половину левую

         Отбило: словно мертвая

         И, как земля, черна…

         Пропал ни за копеечку!

         Известно, не корысть,

         А спесь его подрезала.

         Соринку он терял.

         «Что значит, други милые,

         Привычка-то помещичья!» —

         Заметил Митродор.

         «Не только над помещиком,

         Привычка над крестьянином

         Сильна, – сказал Пахом. —

         Я раз, по подозрению

         В острог попавши, чудного

         Там видел мужика.

         За конокрадство, кажется,

         Судился, звали Сидором,

         Так из острога барину

         Он посылал оброк!

         (Доходы арестантские

         Известны: подаяние,

         Да что-нибудь сработает,

         Да стащит что-нибудь.)

         Ему смеялись прочие:

         «А ну, на поселение

         Сошлют – пропали денежки!»

         «Все лучше, – говорит…»

         «Ну, дальше, дальше, дедушка!»

         – Соринка – дело плевое,

         Да только не в глазу:

         Пал дуб на море тихое,

         И море все заплакало —

         Лежит старик без памяти

         (Не встанет, так и думали!).