Как из конюшни вынесли

         Его мертвецки пьяного

         Четыре мужика,

         Так барин даже сжалился:

         «Сам виноват, Агапушка!» —

         Он ласково сказал…

         «Вишь, тоже добрый! сжалился», —

         Заметил Пров, а Влас ему:

         – Не зол… да есть пословица:

         Хвали траву в стогу,

         А барина – в гробу!

         Все лучше, кабы Бог его

         Прибрал… Уж нет Агапушки…

         «Как! умер?»

         – Да, почтенные:

         Почти что в тот же день!

         Он к вечеру разохался,

         К полуночи попа просил,

         К белу свету преставился.

         Зарыли и поставили

         Животворящий крест…

         С чего? Один Бог ведает!

         Конечно, мы не тронули

         Его не только розгами —

         И пальцем. Ну а все ж

         Нет-нет – да и подумаешь:

         Не будь такой оказии,

         Не умер бы Агап!

         Мужик сырой, особенный,

         Головка непоклончива,

         А тут: иди, ложись!

         Положим, ладно кончилось,

         А все Агап надумался:

         Упрешься – мир осердится,

         А мир дурак – доймет!

         Все разом так подстроилось:

         Чуть молодые барыни

         Не целовали старого,

         Полсотни, чай, подсунули,

         А пуще Клим бессовестный,

         Сгубил его, анафема,

         Винищем!..

         Вон от барина

         Посол идет: откушали!

         Зовет, должно быть, старосту,

         Пойду взгляну камедь!

III

         Пошли за Власом странники;

         Бабенок тоже несколько

         И парней с ними тронулось;

         Был полдень, время отдыха,

         Так набралось порядочно

         Народу – поглазеть.