Под песню ту удалую

         Раздумалась, расплакалась

         Молодушка одна:

         «Мой век – что день без солнышка,

         Мой век – что ночь без месяца,

         А я, млада-младешенька,

         Что борзый конь на привязи,

         Что ласточка без крыл!

         Мой старый муж, ревнивый муж,

         Напился пьян, храпом храпит,

         Меня, младу-младешеньку,

         И сонный сторожит!»

         Так плакалась молодушка

         Да с возу вдруг и спрыгнула!

         «Куда?» – кричит ревнивый муж,

         Привстал – и бабу за косу,

         Как редьку за вихор!

         Ой! ночка, ночка пьяная!

         Не светлая, а звездная,

         Не жаркая, а с ласковым

         Весенним ветерком!

         И нашим добрым молодцам

         Ты даром не прошла!

         Сгрустнулось им по женушкам,

         Оно и правда: с женушкой

         Теперь бы веселей!

         Иван кричит: «Я спать хочу»,

         А Марьюшка: – И я с тобой! —

         Иван кричит: «Постель узка»,

         А Марьюшка: – Уляжемся! —

         Иван кричит: «Ой, холодно»,

         А Марьюшка: – Угреемся! —

         Как вспомнили ту песенку,

         Без слова – согласилися

         Ларец свой попытать.

         Одна, зачем Бог ведает,

         Меж полем и дорогою

         Густая липа выросла.

         Под ней присели странники

         И осторожно молвили:

         «Эй! скатерть самобраная,

         Попотчуй мужиков!»

         И скатерть развернулася,

         Откудова ни взялися

         Две дюжие руки:

         Ведро вина поставили,

         Горой наклали хлебушка

         И спрятались опять.