— Нергалово отребье. — махнул рукой Конан. — Это жрецы, а не воины. Им бы кинжалом ударить в спину или яду подсыпать, или беспомощную жертву, как свинью на алтаре зарезать.

— Надо найти остальных. — спохватилась Капна. — Сколько их было?

— Около дюжины. — пожал плечами варвар. — Не успел разглядеть.

— Гавер, остаешься здесь, присмотришь за лошадьми. — быстро распорядилась волшебница. — Разобьёмся по парам: Конан — Акула, я и Катамаи Рей. Никто не должен уйти живым.

Больше слов не потребовалось. Спустя несколько ударов сердца Гавер остался в полном одиночестве, а в его руке лежало пять уздечек. Он пожал плечами и отвёл животных на край поляны, где привязал к невысокому деревцу, а сам устроился под его раскидистой кроной, чтобы отдохнуть после долгой скачки, пока остальные резвятся в лесу — не престало настоящему генералу скакать по пням, да по кочкам, как лосю.

Двигаясь по перелеску, Конан издавал не больше шума, чем лёгкий ветерок, шуршащий в листве, тоже, к одобрению киммерийца, можно было сказать и об Акуле. В отличие от Катамаи Рея и Капны, Акула избрал путь воина, и это роднило его с варваром, который не признавал колдовства и мог лишь терпеть его, если оно шло во благо, да и то недолго.

Воины заметили врагов ещё издалека, их выдавал оглушительный для тренированного уха Конана топот, будто стадо слонов бежало впереди. Этих неповоротливых животных Конан впервые встретил в Вендии, когда-то в молодости путешествуя по странам Востока, и сейчас варвар невольно сравнивал их со спасавшимися бегством жрецами, издававшими в спешке слишком много шума. Конан издал леденящий душу боевой клич киммерийских горцев и, обнажив клинок, бросился на врага. Убегавшие жрецы Сета и опомниться не успели, как были настигнуты и атакованы быстрыми как лесные кошки преследователями. Жрецам ничего не оставалось, как развернуться и принять бой. Меч варвара мелькал как молния, нанося быстрые и точные удары. Одним взмахом меча по широкой дуге он уложил двоих сразу, расколов череп первому и вспоров брюхо второму. Не теряя темпа, варвар прыгнул вперёд и мощным ударом сверху вниз разрубил замешкавшегося жреца от плеча до паха. Рывком выдернув клинок из оседающего тела, Конан с разворота отсёк голову последнему из служителей змееголового бога, к которому уже спешил Акула. С довольной ухмылкой на лице, Конан вытер клинок о траву и бережно вогнал в ножны.

— Пятеро. — подсчитал Акула. — Чёрт меня возьми! Ты убил четверых, а мне оставил только одного? Не честно.

— Быстрее двигаться надо. — похлопал варвар его по плечу.

Капне и Катамаи Рею повезло меньше, они убили всего лишь одного стигийца, зато второго взяли в плен живым и невредимым. Когда воины появились на краю поляны, вынырнув из густых зарослей, связанный жрец лежал у ног колдунов.

— Говори, собака, кто тебя послал. — Конан схватил пленника за горло и рывком оторвал от земли.

Жрец начал задыхаться, глаза вылупились, но выражение надменности и презрения на лице не исчезло, что в ещё большей степени разозлило варвара.

— Оставь его. — вмешалась Капна, чувствуя, что ещё немного и Конан свернёт ему шею. — Если ты убьёшь его, мы ничего не узнаем.

— А он и так ничего не скажет. — буркнул варвар. — Я знаю этих шакалов.

— Предоставь его мне. — попросила Капна.

Варвар, благоразумно вняв просьбе товарки, небрежно отбросил стигийца на землю, сказав напоследок:

— Зря потеряешь время. Они смерти не боятся, так что рот ему вряд ли удастся развязать.

— А если магией попробовать? — предложил Гавер. — Наверняка, в закромах колдунов что-нибудь осталось?

— Нет.