|
Странно, что ненависть ожила, когда я встретил Генри. Помню, распечатывая новый отчет, я подумал: «Если бы так ожила любовь...» Паркис поработал на славу, квартиру узнал — на верхнем этаже, живет в ней мисс Смитт с братом Ричардом. Я подумал: «Так ли удобна сестра, как был удобен муж?» — и весь мой скрытый снобизм взыграл при такой фамилии, через два «т», подумать только! «Неужели,возмущался я,она докатилась до этого?» Кто он, последний из любовников, с которыми она была эти два года,или, когда я его увижу (а я твердо решил убедиться во всем сам), передо мной будет тот, к кому она ушла от меня в июне 1944-го? — Позвонить мне и войти, как оскорбленному супругу? — спросил я Паркиса, который назначил свидание в кондитерской, потому что не мог повести мальчика в бар. — Нет, сэр, не надо,сказал он, накладывая в чай сахар. Мальчик сидел подальше, за столиком, пил оранжад и ел пышку. Он разглядывал всех, кто войдет. Люди отряхивали мокрый снег с пальто и шляп, а он смотрел на них острыми карими глазами, словно собирался писать отчет. Может, так и было, он же учился у отца. Тот говорил: — Понимаете, сэр, если вы хотите давать показания, это осложнит дело. — До суда не дойдет. — Порешите миром? — Нечего решать,сказал я.Нельзя волноваться из-за человека по фамилии Смитт. Просто хочу на него поглядеть, вот и все, — Лучше всего сказать, что проверяете счетчик. — Не могу я надеть форменную фуражку. — Понимаю, сэр. Я тоже таких вещей избегаю. И хотел бы, чтоб мальчик избегал, когда подрастет.Он следил печальным взором за каждым движением сына.Он просил мороженого, сэр, но я отказал, холодно.И он вздрогнул, словно бы от одной мысли. Я не сразу понял, что он имеет в виду, когда он добавил: — У каждого дела своя честь. — Вы не отпустите сына со мной? — спросил я. — Если вы пообещаете, сэр, что ничего дурного не будет,неуверенно ответил он. — Я не хочу заходить, когда миссис Майлз там. — При чем тут мальчик, сэр? — Я скажу, ему стало плохо. Мы спутали адрес. Им придется пустить его ненадолго. — Это он может,гордо сказал Паркис.Перед Лансом никто не устоит. — Его зовут Ланс? — Ланселот, сэр. Как рыцарь Круглого Стола. — Удивительно! Такой неприятный эпизод... — Этот рыцарь нашел Грааль, сэр. — Нет, то Галахад. Ланселота застали с Гиневрой. Почему нам хочется дразнить невинных? Из зависти? Паркис печально проговорил, глядя на сына так, словно тот его предал: — Не слыхал... На следующий день, вопреки воле отца, я купил мальчику мороженое по дороге к Седар-роуд. У Генри были гости, так сообщил Паркис, и я мог не беспокоиться. Паркис вручил мне сына, почистив его как следует. Тот был в самом лучшем, он ведь впервые выходил на сцену вместе с клиентом, а я — в самом худшем. Земляничное мороженое упало ему на пиджак, получилось пятно. Я сидел тихо, пока он не съел все до капли, потом спросил: — Еще порцию? Он кивнул. — Земляничного? — Ванильного,ответил он, и прибавил: — Пожалуйста. Вторую порцию он ел осторожно, облизывал ложку, словно удалял отпечатки пальцев. Я взял его за руку, и мы пошли на Седар-роуд как отец с сыном. «Ни у меня, ни у Сары нет детей,думал я.Разве семья, дети, тихая, скучная жизнь не лучше вороватой похоти, и ревности, и этих доносов?» Я нашел звонок верхней квартиры и сказал мальчику: — Помни, тебе худо. |
