Будущие десантники собирались по одному на базе в Североморске. Когда Ставр появился там, его уже ждали отец, дед и Железовский, уточняющие последние детали операции с Умником «контр-3».

Компьютерный зал базы ничем не отличался от подоб­ных ему сложных объектов, и входящий в рабочую зону контроля мог с ходу присоединиться к обсуждению реша­емой задачи. Ставр так и сделал. Ему удалось «догово­риться» со своей памятью и вывести полученные сведения на уровень сознания, после чего землянам стали известны не только координаты базы ФАГа в Солнечной системе — эмиссар «задвинул» ее глубже в недра Солнца,— но и канал метро, связывающий базу с десятком отлично за­маскированных пунктов на Земле и у других звезд, в том числе на Тартаре, возле Чужой и на Орилоухе. Контр­разведчики проследили практически все «струны» этого метро, кроме двух; последние явно вели к хозяевам более высокого уровня, которые могли почувствовать, что к ним стучатся непрошеные гости. Экспедиции в стан этих хозяев решили отложить на более позднее время, чтобы успеть подготовиться и не наломать дров.

— Ты был у Габриэля? — спросил Прохор, когда они закончили корректировку плана.— Где он?

— Я был у него дома, но говорил только с его личным инком Диего, который заверил, что Грехов присоединится к нам в нужный момент.— Ставр поколебался немного, на лице его отразилось смущение.

— Что еще?

— Ничего особенного. Диего меня благословил.— О том, что Диего Вирт назвал его при этом воином с боль­шой буквы, Ставр умолчал.

К вечеру по местному времени десант был готов к походу.

По численности он не намного превышал отряд, штур­мовавший базу эмиссара первый раз, но по защищенности превосходил его многократно. Люди были вооружены луч­ше и могли кое-что противопоставить уничтожителям и компакт-преобразователям кайманоидов, а также пси-брандерам ФАГа, мгновенно высасывающим все виды энер­гии из человеческого тела. Руководил операцией, как и прежде, Прохор Панкратов. Ставру отводилась особая роль: он должен был перехватить эмиссара, не дать ему уйти. Поэтому младшего Панкратова должны были под­держивать Пауль Герцог, Аристарх Железовский, Ратибор Берестов и лично Джордан Мальгрив.

Провожать десант-обойму пришел Людвиг Баркович, не терявший своей надменно-спесивой флегматичности ни при каких обстоятельствах. Ставр, который еще недавно готов был убить командора, чувствовал себя при нем скованно, однако Баркович отлично понимал его состояние и передал контрразведчику личный слоган, сочетавший пожелание удачи с иронической усмешкой, дружелюбным подмигива­нием и грустным вздохом: все понимаю, но ничем помочь не могу.

Отряд втянулся в зал экипировки, где каждый десант­ник влез в «пузырь» и на мгновение исчез, проверяя функ­ционирование этого странного скафандра в режиме «ин­когнито». После этого наступил миг прощания.

В специально оборудованной кабине метро уместились все шестьдесят четыре человека; снаружи в зале остались лишь витсы охраны, готовые в случае ответной атаки эмиссара катапультировать кабину за пределы атмосферы. Но никто не знал, способна ли финиш-камера на самой базе эмиссара принять одновременно такое большое коли­чество транспортируемого груза, поэтому рассчитывали на худшее — на просачивание по одному. Однако у эмиссара стояли разведсистемы не хуже земных, и метро сработало лишь четырежды, пропустив Панкратовых, Железовского и Герцога...

Точного плана помещений базы у десантников не было, и все же кое-какие детали его они знали: Умник сделал анализ первого штурма базы, синтезировав общее полотно действий десанта из четырех десятков отдельных эпизодов, и с пятидесятипроцентной вероятностью определил глав­ные, узловые отсеки и способы их защиты.