Точного плана помещений базы у десантников не было, и все же кое-какие детали его они знали: Умник сделал анализ первого штурма базы, синтезировав общее полотно действий десанта из четырех десятков отдельных эпизодов, и с пятидесятипроцентной вероятностью определил глав­ные, узловые отсеки и способы их защиты. Поэтому, даже оставшись вчетвером в незнакомом мире, члены команды Прохора Панкратова решили действовать на свой страх и риск, ничего не меняя в схеме операции.

Все четверо отлично понимали, чем может закончиться их отчаянный «абордаж», но сидеть в засаде и ждать по­мощи было не в их характерах, да и в истории сражений отмечалось немало случаев, когда неожиданная скоростная атака приносила победу малому отряду над неисчислимо большим войском. И они, не раздумывая ни секунды, про­должали движение, ведомые оперативным инком по имени Ветер, встроенным в «пузырь» Прохора.

Охрана базы опомнилась через две минуты после того, как сторож-инк метро заблокировал «струну». К этому времени четверка преодолела два горизонта — четыре с липшим километра по горизонтали и полсотни метров по вертикали — и вышла к третьему, с изменяющейся гео­метрией и растительным пейзажем. Именно здесь, по рас­четам, находился личный «кабинет» эмиссара, а также его уголок отдыха. И уже по ландшафту, странным растениям (работала, конечно, аппаратура видеопласта, создающая стереоскопические эффекты, аналогичная земной), по трем бледным полосам в небе,— видимо, планета эмиссара име­ла три пылевых кольца — десантникам стало ясно, что их прогноз-расчет близок к истине. Эмиссара следовало ис­кать в этом отсеке, равном по площади такому земному городу, как Рославль, родина Панкратовых.

В полную силу защитная система базы отреагировать не успела, слишком быстро и целеустремленно действовали люди, но кое-что она все же смогла предпринять. До того как десантникам удалось пересечь два яруса базы, на них дважды нападала команда витсов, а один из последних коридоров, изгибаясь, пытался сбросить их в какой-то глу­хой отсек. Но людям удалось пробить прямые коридоры, ведущие к цели, и теперь они остановились у «ворот рая», ощупывая пространство отсека всеми имеющимися в их распоряжении средствами локации и контроля.

— Он здесь,— уверенно сказал Герцог.— Я чувствую шевеление пси-поля.

Ставр тоже ощущал пульсацию живого и опасного об­лака, но кроме этого он чувствовал и взгляд. Кто-то при­стально, с грозным недоумением разглядывал его сквозь оболочку «пузыря», легко преодолевая все защитные барь­еры, поля и экраны.

— Расходимся цепью в пределах прямой видимости,— скомандовал Прохор.— Из поля Сил не выходить ни в коем случае. Вперед!

Десантники разошлись в разные стороны и устремились вперед, ведомые, тем не менее, операционным инком. Но уйти далеко от входа и приблизиться к «гнезду» отдыха эмиссара им не удалось — хозяин начал контратаку.

Удар пси-поля был очень силен, хотя его ждали. Од­нако нанесен он был в диапазоне, до сих пор не приме­нявшемся людьми, с резонансной полосой в области глу­бокого воздействия на психику, с гармониками, со свистом разрезающими подсознание, и отразить его полностью «за­щитники» интраморфов не сумели. Таким образом бой на­чался в пси-диапазоне, в области эмоций и чувств, на фоне «виртуальной реальности», ощущаемой физически, с впечатлениями настоящих бросков, ударов в уязвимые точки тела, сопровождаемых болью и ощущением ран, из которых лилась «настоящая» кровь. Такую или подобную этой атаку когда-то отразили деды во главе с Греховым, когда столкнулись с К-мигрантами во время второго при­шествия Конструктора.

Ставр оказался на небольшой поляне в сумеречном лесу с деревьями-великанами, создававшими впечатление жи­вых существ, которых превратили в деревья.