Ставр оказался на небольшой поляне в сумеречном лесу с деревьями-великанами, создававшими впечатление жи­вых существ, которых превратили в деревья. Из-за одного из этих серо-коричневых гигантов вышел... директор УАСС Шкурин собственной персоной, но почти голый, в какой-то косматой накидке и с огромной дубиной в волосатой руке. Ставр воспринял это как должное, потому что и сам вы­глядел примерно так же импозантно, разве что вместо дубины у него было короткое копье с наконечником из черного камня, внутри которого разгоралась и гасла изум­рудная искорка.

— Я тебя недооценил, эрм,— гулко возвестил Шкурин, похожий на Железовского могучей фигурой.— Придется исправить ошибку.

Деревья не случайно выглядели живыми и враждебно настроенными. Как только Ставр увернулся от встречного движения дубины, отбил удар ногой и ударил сам, пронзив руку псевдо-Шкурина, деревья зашумели, зароптали, изменяли форму и наклонились над поляной, протягивая ветви-лапы, цепляясь за врага их господина.

Конечно, «лес» на самом деле являл собой поток внеш­него пси-излучения, мешающего людям действовать адек­ватно обстановке, лишающего их уверенности и сил, но легче от этого знания не становилось.

Ставр не представлял, с кем пришлось столкнуться в первом бою его друзьям. Лишь потом стало известно, что всем троим предложили повоевать со Шкуриным, только по-разному. Герцог дрался с ним в болоте, голыми руками. Железовский — на гладиаторской арене и тоже без ору­жия, Прохору Панкратову выпал поединок в горах, где при каждом движении на сражавшихся падали потоки кам­ней.

Одному из «живых деревьев» удалось зацепить копье Ставра. Пришлось отбивать атаки эмиссара врукопашную, пока серией мощных ударов Ставру не удалось повергнуть великана на землю, едва не сломав ему шею.

Тотчас же произошла мгновенная трансформация игро­вого поля.

Панкратов стоял на опушке того же леса, над речным обрывом. Краски в этом мире были печальные: черные, серые, фиолетовые, желтые. Река, например, имела жел­тый цвет, как и небо, деревья казались черными — пу­затые, как баобабы, уродливые и тоже вполне живые. Из-за дерева выступил человек, в котором Ставр узнал Еранцева.

Комиссар был одет в латы, в одной руке нес меч, в другой шлем.

— Неплохо, неплохо, юноша,— произнес он невозму­тимо.— Надо было обратить на тебя внимание раньше, глядишь, и не дошло бы до поединка.— Одним движением он надел шлем и тяжело двинулся навстречу, гремя и сотрясая землю при каждом шаге.

Ставр обнаружил, что экипирован примерно так же, разве что меч у него был короче и уже.

«На поражение!., на поражение...— долетел чей-то едва слышимый пси-крик.— Ставр, их надо убивать! Оставляя в живых фантомов, ты даешь ему возможность восстанав­ливаться».

Ставр молча ринулся в атаку.

Этот бой был короче первого. Псевдо-Еранцев не знал специфики боя на мечах, хотя владел им вполне профес­сионально. Однако у него не было таких учителей, какие были у Ставра, и среди предков не числились знаменитые воины-рубаки, коими отличались роды Панкратовых-Бере­стовых. Несмотря на мешающую двигаться, густую, очень прочную и цепкую траву, Ставр легко обошел противника и с третьей атаки, сбив шлем, ударом «пикирующий бом­бардировщик» снес ему голову.

Небо потемнело, река взбугрилась волнами с бордовым отливом, вздрогнула земля... и Ставр очутился в новой реальности боя.

Равнина, окутанная белесым светящимся туманом, чер­ное небо с бисером звезд и черная рыхлая земля под ногами. Какие-то призрачные фигуры возникают из тума­на то здесь, то там, снова прячутся, исчезают. Слышен гулкий топот коней, но сами они не появлются. Гул уда­ляется влево, чтобы возникнуть сзади и уйти вправо.

Из тумана выступила черная фигура в светящемся па­утинном плаще, с какими-то странной формы предметами.