Дедушка достал из стола гаванские, и мы закурили.

 

— Я все забываю, Санди, что ты уже взрослый мужчина, — сказал дед растерянно. — Ты любишь эту девушку? Ату?

 

— Да.

 

— Может, тебе просто кажется, Санди?

 

— Нет. Я ее действительно люблю. Уже несколько лет… Еще мальчишкой… Но я не знал, насколько она мне дорога. Думал, ну, люблю, и все. А я ее по-настоящему, на всю жизнь люблю.

 

— Слепая жена… Это очень тяжело. Впрочем, бывает хуже — когда чужие друг другу.

 

— Только она мне нужна, только она. Вот нужен ли я ей… не знаю.

 

— Гм, Санди. Ты нужен сейчас матери. Ей одиноко и тяжело.

 

— Да, я знаю.

 

— За чем же дело стало?

 

— А можно мне раньше уехать?

 

— Можно. Поговорю с капитаном. На первой стоянке пересядешь на самолет.

 

— Спасибо, дедушка?

 

— Не за что, Санди. Ты им… обеим облегчи жизнь.

 

— Я сделаю, что могу.

 

— Вот и кончается наше плавание через семь морей и Атлантический океан. Я тобой доволен.

 

— Спасибо!

 

— А теперь иди. Я буду писать твоей матери.

 

— Она будет рада письму.

 

— Не огорчайся так, Санди. В жизни всегда получаешь удары. Надо уметь их переносить.

 

— Я научусь.

 

— Санди!

 

Я уже взялся за ручку двери. Дедушка подошел ко мне:

 

— Хоть ты и взрослый, но поцелуй меня, как прежде, когда был маленький…

 

Все-таки дед был очень одинок. Кроме товарищей по работе, никого у него не было. Разве у него жена? Разве у него сын? Холодные и далекие.

 

Я крепко обнял деда и несколько раз чмокнул его в обе щеки. Он бледно улыбнулся. У него задергалось веко.

 

Я не спал всю эту ночь. Сидел на опустевшей палубе, смотрел во влажную, насыщенную всеми запахами океана тьму и слушал туманный сигнал. Но, как это ни странно, я не чувствовал себя несчастливым.

 

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

 

Меня никто не встретил на аэродроме, потому что я не известил о своем возвращении. И хорошо сделал: самолет пришел в четыре утра вместо девяти вечера (задержала нелетная погода), и мама, по крайней мере, не нервничала. Такси доставило меня до дома за десять минут.

 

Я стоял у подъезда нашего дома и смотрел на пустынную в этот ранний час улицу. Город крепко спал. Солнце всходило где-то за горой. Ночью прошел дождь, и тротуары еще блестели, отражая в лужицах дома и небо. Был конец лета, и, наверное, стояла жара, а ночи были душные, так как даже дождь не освежил воздуха. От радости у меня так билось сердце, что я его даже чувствовал.

 

Где бы человек ни ездил, какие бы радости ни получал от путешествий, но самая большая радость — вернуться домой! Наверное, Лялька осудила бы меня за то, что я продолжаю радоваться, когда столько у меня горя, но, сказать по-честному, я радовался как сумасшедший.

 

Подхватив свои два чемодана (один с подарками из далеких стран), я быстро поднялся на третий этаж.